Огненная Лилия для дракона (1-2 части) - стр. 25

Ослепительная вспышка света заставила вжать голову в плечи и зажмуриться, а когда я открыла глаза, на том месте, где секунду назад находился белобрысый парень, теперь возвышался громадный белоснежный дракон, не сводящий с меня немигающего взгляда, который словно пронизывал насквозь.

Смутные подозрения, относительно дальнейших действий дракона, закрались в моё сознание, вызывая панический ужас, но ещё оставалась слабая надежда, что я ошибаюсь. Вот только она тут же разбилась на мелкие осколки, когда когтистая лапа схватила мою бедную тушку, всё ещё парящую в полуметре над землёй.

Сердце трепыхалось в груди пойманной птахой, а отчаянный визг затерялся в яростном порыве ветра, когда белоснежный дракон, расправив крылья, взвился в небесную вышину, унося меня с собой.

***

Потоки воздуха били в лицо, срывая при этом слёзы, против воли бежавшие по разгорячённым щекам то ли от обиды, то ли от боли, а может, и от того, и от другого сразу. Прикусив губу, я пыталась справиться с глупыми эмоциями, но получалось так себе.

Порывы ветра окончательно растрепали волосы, превратив их в рыжее нечто, больше смахивающее на воронье гнездо, чем на причёску, при этом поднимая подол платья чуть ли не до самых ушей, открывая милые сердцу панталончики.

От мыслей, что дракону стоит лишь немного скосить свои зелёные глаза, с вертикальными зрачками, и ему во всей красе откроется подобное безобразие, я готова была пойти на крайние меры и прибить одного конкретного чешуйчатого гада, решившего таким образом меня поучить уму разуму. Ума, как выяснилось, от подобных полётов не прибавляется точно, а вот разум вообще грозился оставить меня окончательно, помахав на прощание ручкой.

Как не старался дракон быть осторожным, но грудную клетку довольно сильно сдавливала когтистая лапа, отчего каждый вдох давался с трудом. Но даже это не причиняло такую боль, как осознание того, что меня нагло задерживают, отдаляя тот момент, когда я смогу обнять отца, хотя запросто могла бы уже добраться до лесной тропы, а если бы позаимствовала лошадей у егерей - и того дальше.

Не сказать, чтобы полёт был долгим, но за то время, пока я бултыхалась в воздухе, успела передумать много чего, и более-менее успокоилась. Поэтому, когда меня вернули с небес на землю, уже почти не злилась. Ну, по крайней мере, жажда немедленной расправы над наглым ящером не была настолько навязчивой, как в первые минуты.

Тем более приземлились мы на крутой уступ, поросший мхом, с которого самой мне ни за что не спуститься, а значит, придётся мило улыбаться, хлопать глазками и помалкивать, пока не вернёмся обратно на землю.