Офальд - стр. 48
Юноша встал с кровати, лениво потянулся и пошлепал умываться. Надоевшее молоко он выплеснул за окно, лениво пожевал булку и принялся одеваться, тщательно, как всегда. Сегодня он собирался на утреннее заседание парламента, к которым пристрастился еще прошлой осенью, когда после провала в Академии бродил по городу и случайно оказался на верхней галерее для публики. Постепенно Телгир выучил порядок заседаний, начал узнавать особенно активных депутатов и проникся большим презрением к законодательной власти в огромной Ивстаярско-Гирявенской империи. Министры сидели с надутым и скучающим видом за спинами у без остановки работавших подвижными пальцами стенографистов, председатель парламента, по мнению Офальда, редкий болван, невпопад звонил в свой колокольчик, а депутаты между прениями предпочитали пить кофе и читать газеты в фойе. Во время заседаний звучала ехчская, римнагская, алиятская, гирявенская, пьолашская речь, причем ораторов не слишком заботило, понимают ли их слушатели. Во время прений депутаты орали во все горло, хлопали крышками пюпитров и не обращали никакого внимания на звон колокольчика председателя.
Телгир вышел на Геспашемтурс и повернул на улицу Фохцльшам, по которой деловито сновали неавцы, торопившиеся по своим делам. Это были, в основном, рабочие и студенты: до самых красивых улиц центра ивстаярской столицы от этого довольно дешевого района надо было добираться минут двадцать. Офальд ускорил шаг, решив завернуть по дороге в кофейню на улице Герсикесахн, где подавали великолепные пироги с маком и удивительно ароматный кофе, шагнул за угол и резко остановился как вкопанный. За перекрестком, у универмага "Рогсгренс", стоял лоточник, из восточных йеревов, в своем длинном кафтане и сапогах. На его широком деревянном лотке, висевшем на шее, были разложены пуговицы, подтяжки, шнурки, булавки и прочие мелкие товары. Около йерева стояло несколько праздных зевак, громко и лениво обсуждавших жалкий ассортимент торговца. По ивстаярским законам лоточникам запрещалось просить подаяние, однако этот мужчина, с длинной полуседой бородой и в большой шляпе, из-под которой виднелись мокрые от пота редкие волосы, стоял с протянутой рукой. Какая-то сердобольная горожанка в элегантном желтом платье и кружевным зонтиком того же оттенка только что подала попрошайке несколько мелких монет и неспешно продолжила свой моцион, тот униженно закланялся, благодаря, но вдруг выпрямился и застыл: со стороны площади Шнибезтрен к нему быстрыми шагами направлялся полицейский в темно-зеленом мундире с желтым аксельбантом. Пышные усы этого плотного невысокого мужчины лет сорока воинственно топорщились, смазанные маслом портупея, сапоги и подсумок с гербом империи блестели на солнце. Завороженный предстоящим зрелищем Офальд подошел поближе, краем глаза заметив, что двое зевак удалились быстрыми шагами, а несколько студентов, стоявших поодаль, наоборот, придвинулись к лоточнику. Монеты давно исчезли в одном из объемистых карманов долгополого кафтана, но зоркий страж закона, прекрасно рассмотрев издали протянутую руку торговца, уже требовал от того документы, удостоверяющие личность и разрешение на торговлю. Бумаги у йерева оказались в порядке, он плакал и повторял, что живет только продажей своего товара. Тогда полицейский брезгливо взял его под руку и спросил хриплым низким голосом у собравшейся вокруг кучки людей человек в десять: