Одуванчик в тёмном саду - стр. 9
Встать в строй по стойке смирно? И кланяться?
Ладно, от меня не убудет, лучше не нарываться, а то еще колданет вслед чего-нибудь неприятного…
Плохие из этих светлых артисты, однако. Кланяются паучку… паучкам. А сами просто полыхают злобой и ненавистью. Бедные восьминогие мужики, мне их аж жалко стало.
Хотя долго жалеть не пришлось. Судя по всему, ребята знали, как строить всяких там властителей и прочих «высоких». Лицо у того, который меня будил, стало похоже на маску — холодное, высокомерное и насмешливое.
А потом он что-то коротко скомандовал, негромко, даже глуховато и со странным прищелкиванием. Я ничего не поняла, только заметила, как очередная тщательно скрываемая гримаса ненависти скользнула по лицу «леди», и вся компания светлых стала дружно опускаться на колени. Одна я осталась стоять, как дура, пока кто-то не дернул меня за подол с такой силой, что я едва не растянулась на земле. Да встаю уже, встаю… устроили тут ролевые игры, извращенцы.
Пауки от души насладились признаками покорности от завоеванных светлых. Ну конечно, завоеванных... Стали бы добровольцы такие рожи корчить, да и в девчачьей болтовне вчера что-то такое мелькало.
И вот четверо мутантиков выкатили к самым воротам здоровенный черный короб на колесиках. Это карета такая? М-да…
Окошки малюсенькие, зато дверь внушительная, чтобы, видимо, изнутри не вышибли.
Я получила чувствительный тычок в спину, встала с колен и прошла три шага до кареты. Заглянула внутрь. Темно, душно, и пахнет кожей. Мне обязательно туда лезть?
Судя по всему, обязательно. Вон как все таращатся, а знакомый паучок лапками перебирает нетерпеливо, словно хочет пинка мне дать для ускорения. Ладно, надеюсь, меня в этом чемодане не укачает.
Надеялась я зря. В духоте и жаре, царящей внутри, да еще при том, что трясло немилосердно, я уже через полчаса сильно радовалась отсутствию завтрака. Через час, ломая наманикюренные ноготки, смогла сдвинуть вбок забранное разноцветным стеклом (символичный такой узор, в клеточку) окошко и вдохнуть капельку нормального воздуха.
Через полтора часа местное успокоительное то ли перестало действовать, то ли просто это было уже слишком, но я, усевшись поудобнее на кожаный диванчик, откинулась на спинку, а задранными ногами забарабанила в переднюю стенку чертова ящика. Вот где каблуки пригодились!
Коробка остановилась, и минуту на улице стояла лишь тишина. Затем дверца медленно распахнулась, заглянул знакомый паучок, оглядел меня с ног до головы и вопросительно приподнял бровь. Ух, мне бы такие брови! Густые, но узкие, красиво очерченные, темные… так, не отвлекаться. Он о чем-то спрашивает.