Одуванчик в тёмном саду - стр. 118
Правда, на меня посыпался град каких-то мелких неприятностей, вроде густо наперченного супа, вымазанного чем-то липким и жирным сиденья стула в столовой, совершенно расстроенного инструмента перед занятием, сломанных карандашей и прочего подросткового творчества.
Но я довольно быстро поняла, как их избегать, — слишком уж заметно было злорадное ожидание, буквально витавшее в воздухе, когда я приближалась к «опасному участку».
И вообще, злорадства вокруг как-то прибавилось. Одни шушукались не столько сердито, сколько презрительно-свысока, другие гаремные девы периодически посматривали с фальшивым сочувствием, изнутри начиненным удовлетворенным ехидством…
Довольно долго я не могла понять, что происходит. Но нечеткий гул вокруг меня, который я сначала принимала за перешептывания, на вторые сутки оформился в кидаемые в мою сторону ясные и понятные фразы: «Не понравилась!», «Кому ты нужна, эпоква?!», «Ни рожи, ни кожи…»
А вечером, когда я поднималась по лестнице, идущая следом девушка мысленно оценивающе-удовлетворенно усмехнулась прямо мне в спину: «Значит, совсем не понравилась повелителю, раз он провел с ней ночь, а потом выкинул обратно в гарем».
Бедные дети, бемольку им в игрушки. Всех мыслей — как бы к властелину поближе пролезть и что потом за это выпросить. Одна я на всю голову долбанутая альтруистка. Позовет? Хорошо, приятный парень. Не позовет? Убиваться точно не стану. Мне есть чем заняться помимо размышлений о том, как бы его ловчее подоить. Главное, слишком сильно весь этот табун кобылиц необъезженных не достает, вот и проживем себе. Детские подставы обойти легко, а на более серьезную пакость никто не решится — это чувствовалось. И вообще, во время посещения столовой теперь чувствовалось и слышалось слишком много лишнего, но если не прислушиваться, то можно делать вид, что поблизости шумит море или в ушах свистит сильный ветер.
Зато по утрам никто не совался к моей корзинке с персиками, которую охранял паучок с бантиком, с каждым днем все более надутый и недовольный.
В конце концов, когда я в третий раз отнесла посланника на его паутину, он в сердцах пожелал мне наконец отгрызть настырному ухажеру пару лап — может, тогда он успокоится. Я обещала подумать, а когда отошла подальше — села под кустик и как следует отсмеялась. Очень уж веселую картинку показал мне сердитый паучок: замотанный в розовую ленточку, как в кокон, и украшенный парой бантов Ррашшард и я, свирепо грызущая своими хилыми эльфийскими зубиками его бронированную заднюю лапу.
Все хорошо, только непонятно, что делать с такой прорвой фруктов. Я, конечно, люблю персики… но не могу питаться только ими круглые сутки! Если бы соседки не вредничали и не шипели мне вслед про шпионку темных — давно бы раздала им большую часть. А так — приходилось скармливать по паре персиков Шойшо, а остальное тащить к Ришшике.