Одно темное окно - стр. 18
Я опустилась на траву рядом с тетей.
– Тетя, насчет Равноденствия, – сказала я. – Не думаю, что мне стоит идти.
Фыркнув, она снова принялась за работу, скребя пестиком по травам, семенам и камням.
– О?
Олдрич и Лин пронеслись через сад, крича и размахивая деревянными мечами. Мгновение спустя они исчезли, яростно промчавшись по двору. Когда кузены убежали, я понизила голос.
– Минуло много времени с тех пор, как я посещала двор. Кроме того, – пробормотала я, – Нериум это не понравится.
– Тем больше причин пойти, – проворчала тетя, сжимая пальцами пестик. – Тот юноша будет рад тебя видеть – тот, что пишет тебе письма. Как там его зовут – Алик?
Я застонала. Второй сын лорда Лобернума, с глазами цвета речных камней. Мальчик, который сидел рядом со мной за королевским столом и смешил меня, когда мне было семнадцать – в последний раз, когда я посещала Равноденствие.
Мальчик, которого я, в силу глупости и скуки, поцеловала.
– Аликс. Аликс Лобернум.
Тетя повернулась ко мне, в уголках ее рта затаилась выжидающая улыбка.
– И нам больше не нравится Аликс, так?
Я отмахнулась от нее.
– Может, он мне никогда и не нравился. Возможно, он просто оказался… рядом.
Тетя покачала головой, цокнув языком о зубы. Но на ее губах расцвела улыбка.
– Так будет не всегда. Жить отшельником в доме дяди – не лучшая перспектива для юной девушки.
«Старая ведьма права».
Я подпрыгнула, случайно обезглавив близлежащий цветок.
Тетя не заметила. Она вытащила из фартука конверт. И передала его мне, оставив на бумаге грязный отпечаток руки.
Но это не имело значения. Я узнала почерк. Он принадлежал отцу. И я знала, о чем он попросит, как делал каждый год, когда король открывал ворота своего замка на празднование Равноденствия.
– Он старается, Элспет, – сказала тетя, наблюдая за мной.
Я проследила пальцем за текстом письма, размазав неровный почерк отца. Мне хотелось избежать не только его, мачехи и сводных сестер. Существовала еще одна причина, по которой я не любила посещать королевский двор, праздник Равноденствия или город.
Вырождение. Так назвал это Король-пастух в «Старой Книге Ольх». Болезнь ума или тела, которая приходит вместе с поветрием. Лихорадка наделяла странной силой, магическими дарами. Но у всего есть цена. Для одних она очевидна: жизненные силы человека медленно и мучительно истощались.
Для других, как для меня, она представляла собой неизвестную, тяжелую невидимую наковальню, которая могла упасть в любой момент. И мне казалось безрассудным находиться рядом с незнакомыми людьми, зная, что в любой миг вырождение может разжечь мою кровь. Я могу совершить нечто ужасное на глазах у короля, его целителей и дестриэров, и те утащат меня в королевские подземелья. Или, возможно, я заболею и, как бы я ни пыталась это скрыть, исчезну в небытии.