Одни сутки войны (сборник) - стр. 20
– Обычно… дважды в день… последнее время.
– Почему?
– Там у нас рации.
– А не в последнее?
– Мы снабжались там. Так что… по потребности.
– Ясно. Где ставили машину?
– За углом школы, в которой размещался штаб.
– К радистам ходили пешком?
– Так точно. И каждый раз старался разными дорогами.
– Но все равно огибая здание школы?
– Так точно. Иначе нельзя.
– У меня все. У вас, товарищ командующий, к майору Лебедеву вопросы есть? Нет? У вас, товарищ генерал? Нет? Тогда, товарищ майор, я вас попрошу отправиться к моему заместителю и вместе с ним заново проанализировать все операции. Не спеша. Обстоятельно и, я бы сказал, отрешенно. Времени у вас теперь хватит.
Лебедев ушел, а командующий спросил у полковника:
– Думаете, в этой девичьей болтовне и есть разгадка?
– Пока не думаю. Пока только нащупываю. Дело в том, товарищ командующий, что майор ставил машину как раз против здания почты и, следовательно, районного коммутатора. Если учесть, что разговор двух подружек— честно скажу, мы уж куда только не совались со своими подозрениями и контролем – был записан нами минувшим утром, то тут кое-что есть. Именно поэтому я так рано явился к вам. Как вы заметили, без вызова.
– Выходит, эта Дуся или Маша – шпионки?
– Нет, еще ничего не выходит. Пока что ясно, что эта самая Дуся влюбилась в майора и делится об этом с подружкой. Причем, как видите, очень аккуратно, как истая влюбленная, следит за каждым его шагом, за настроением. Если сопоставить все по времени, то…
– В этом есть рациональное зерно, – сказал член Военного совета. – Что собираетесь предпринять?
– Пока будем анализировать провалы, попробуем разработать эту линию.
Командующий помолчал, потом устало махнул рукой:
– Хорошо. В девять – доклад комфронтом. Попробую поспать.
Сутоцкий сопел и молчал. Матюхин, казалось, не обращал на него внимания. Как-то незаметно он обогнал напарника и теперь, ловко лавируя между кустарником и стволами деревьев, забирался в глубь леса между странной телефонной линией и той заброшенной дорогой-просекой, по которой проехали немецкие саперы. Его худощавое, острое лицо было озабоченно, губы часто шевелились.
Внезапно он остановился и недобро спросил:
– Ты знаешь, куда мы идем?
– Нет.
– А какого же черта молчишь? Ты что, пешка?
– Ты ж взялся командовать… А я при тебе вроде… персональной охраны.
– Хватит, Николай! Давай договоримся. А то будем злиться друг на друга и провалим дело. Ты знаешь, что нам больше всего нужно?
– А черт его знает, что ты еще выдумал…
– Я сказал – хватит! Нам нужна связь! Понимаешь, связь! И еще – свежие головы. Давай лучше сядем и подумаем.