Однажды я стану снегом - стр. 4
– Не знаю, – отмахнулась от вопроса Тисия, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Даже во дворе Храма ей было не по себе. Скорее бы почистить алтарь и вернуться домой! Там осталось немного грибной похлёбки. Живот так и крутило от голода. – Я тут редко бываю. Кое-кого из предков видела, но они молчали. Да и я – птица невысокого полёта. Чего со мной разговаривать?
– Ты ведь повелительница времени и пространства. Чего удивляешься? Ты – это твои предки и весь твой род, а они – это ты. И тот извечный Дух, сотворивший всё кругом, живёт в тебе, а ты в нём, – Хикэси хотела ещё что-то добавить, но, заметив растерянность на лице Тисии, только обречённо застонала. – Тебе только репу сажать да сорняки вырывать. Куда уж тебе понять суть всех вещей! Простачка! Ха! Иди уже к алтарю госпожи Юзухи!
Тисия низко поклонилась и, вбежав по ступеням, распахнула тяжёлую дверь.
***
Давящий полумрак Храма порождал призрачных химер и чудовищ, а воображение Тисии дорисовывало недостающие элементы: превращало мышиную возню в злостный шёпот и бренчание ветра на чердаке в крадущиеся шаги.
Тисия стояла перед утопающими в темноте и паутине рядами алтарей. Пахло сыростью и прогнившим деревом. Окна давно забили панелями, так что свет проникал через узкие окошки под потолком. Тисия осторожно, словно боясь нарушить чей-то покой, добралась до третьего ряда и отсчитала восьмой алтарь – старинное сооружение из кедровых досок со множеством полочек и ящиком для щёток и тряпок. Тисия сняла с полок высохшую ветку дерева сакаки, пиалы, свитки и таблички с именами умерших. Опустилась на бамбуковую циновку и стала тщательно вычищать каждый предмет.
– Оттого у нас много неприятностей, – Тисия перекривила госпожу Юзуху. – Сама небось дома сидит, а мне в грязи ковыряться. Мы с тобой договорились… Тьфу!
Холод подобрался сзади. Провёл шершавым языком по затылку и проник под кожу. Его руки, безжалостные и цепкие, сжали плечи и сковали чувства. Напрасно Тисия куталась в своё бесполезное косодэ. Тело налилось свинцом, и приходилось стискивать зубы, которые невероятно громко стучали в пустом Храме.
– Как же холодно… как же холодно… – тряслась Тисия, щёткой смахивая пыль с алтаря. Ещё чуть-чуть, и дома её ждало одеяло. Она сама набивала его козьей шерстью в прошлом году, когда мама была жива… Когда мама была жива…
А Холод не отпускал. До судорог выворачивал ступни и колол кончики пальцев ледяными иголками. Издевался. Играл со своей жертвой, глупой девчонкой, бездумно ступившей на чужую территорию.
Тисия разложила таблички, расставила пиалы и вытряхнула тряпки. Вот и всё. Она уже направилась к двери, когда за спиной зазвенели колокольчики. «Не оборачивайся! Уходи!» – командовал мозг, а ноги, точно приклеенные к полу, отказывались ступать. Ещё несколько шагов – и она окажется на улице, где осеннее солнце золотит листья, где ветер, всё ещё тёплый и нежный, расчешет волосы и смахнёт пыль с одежды. Но искушение увидеть