Однажды я стану снегом - стр. 17
– Помогите! Помогите же кто-нибудь! Что вы все стоите?
– Ти… си…я… – простонал Казуми и приоткрыл щёлочки глаз. – Выведи… выведи народ.
– Сам выведешь! Не смей умирать!
Прибежали люди. Кто-то прижал рану на животе. Суетились, хотя знали, что уже поздно. Звали лекаря.
– Выведи… я сказал… выведи… – это были последние слова Казуми.
– Сам выведешь! Сам! Не оставляй меня одну! – крикнула Тисия и внезапно замолчала, точно ей насильно закрыли рот. Рядом на колени опустилась Нацуна, прижала окровавленную руку мужа к своей щеке и тихонько заскулила. Тисия знала, что уже ничего невозможно сделать, что она – лишняя, что нужно уступить место законной жене, что стоит встать и уйти. Но напало какое-то тупое оцепенение. Дождь смыл все слёзы и чувства.
Вдруг её поставили на ноги и оттолкнули назад. Старуха в коричневом косодэ и с распущенными седыми волосами ткнула в Тисию обезображенным болезнью пальцем и, разбрызгивая слюну, прошипела:
– Пошла вон, грязная потаскуха! Не смей позорить мою дочь, мерзкая распутница! Чтоб ты сдохла! Сколько крови нам выпила! Прочь! Прочь, распутница!
Тисия закрыла рот ладонями, потому что наружу вырывался безумный вопль, и не разбирая дороги понеслась домой. Хотелось скрыться, спрятаться и раствориться в воздухе, как туман исчезал в солнечный день.
Грязная потаскуха – шаг, шаг-шаг-шаг. Мерзкая распутница – шаг, шаг-шаг-шаг. Как теперь дышать? Как жить со всем этим? Где найти силы?
Возле клетки с Каппой никого не было. Уродец ожил – выемка на макушке наполнилась дождевой водой, и сейчас он пытался разгрызть прутья. Тисия приблизилась к клетке, отодвинула засов и распахнула дверцу. Каппа изумлённо взглянул на девушку и на полусогнутых ногах выбрался наружу.
– Чего пялишься? – сердилась Тисия. – Беги! Спасайся! Хоть кому-то должно повезти сегодня!
– Я перед тобой в долгу, девица, – человеческим голосом произнёс Каппа и стремглав понёсся к озеру.
Тисия разглядела вдалеке мужчин, несущих полотнище с телом Казуми, сгорбленные фигуры Нацуны и её матери и толпу, которая ручейками растекалась во все стороны. Вот и всё! Горожане уйдут домой и ещё долго будут обсуждать произошедшее, стенать и заламывать руки, но никто не осмелиться выйти вперёд и призвать к справедливости. Только Казуми никого и ничего не боялся. А ведь она просила его быть осторожным! Я сделан из камня и железа, говорил он.
– Из камня и железа… из камня и железа… – беспрерывно повторяла она, расплёскивая грязную воду в лужах.
– Тисия, подожди! – кто-то позвал.
Она обернулась и непонимающе уставилась на высокого и стройного юношу. Мокрые волосы почти полностью облепили его лицо, так что Тисия никак не могла распознать незнакомца.