Размер шрифта

Однажды я станцую для тебя - стр. 1

Непреднамеренные на вид действия оказываются <…> вполне мотивированными и детерминированными скрытыми от сознания мотивами[1].
Зигмунд Фрейд

After We Meet
I Have a Tribe[2]

Agnès Martin-Lugard

À la lumière du petit matin

Фотография на обложке Daniela Spector

Художественное оформление и макет Андрея Бондаренко

Издательство CORPUS ®

Глава первая

Четыре года прошло. Четыре года с тех пор, как их не стало. Родители бросили меня четыре года назад. Сегодня, в один из последних дней февраля, как и четыре года подряд, я пришла и села на скамью из кованого железа напротив оливы, которую мама так любила. Все четыре последних года я прихожу сюда, чтобы высказать свое горе и гнев. А заодно и прощение. Если честно, как можно злиться и обижаться на самых потрясающих людей, с которыми мне довелось встретиться?

В моей бесконечной любви к родителям ничего необычного. Помню, слышу, как мама повторяет, что я – их маленькое чудо. Родители безумно любили друг друга, и им долго хватало жизни вдвоем. Но все же однажды они захотели увеличить число обитателей своей любовной башни из слоновой кости. Жизнь припасла для них сюрпризы – как хорошие, так и плохие. Обзавестись ребенком у них не получалось, но эта трудность не отдалила их друг от друга, а, наоборот, сблизила. Они всячески поддерживали легенду, согласно которой я в конце концов выглянула на свет божий благодаря их силе духа. Впрочем, какая разница, почему я существую уже тридцать девять лет. Когда это случилось, они легко и естественно перешли от дуэта к трио. Меня баловали, любили, воспитывали, хвалили, временами ругали. Они дали мне все, чтобы я могла двигаться по жизни правильным путем. Я росла в счастливом доме, где моих друзей встречали с распростертыми объятиями. Благодаря родителям и той свободе мыслей, которой они меня наделили, я могла себя искать, себя найти и понять, кем хочу стать. И вот однажды они узнали, что какая-то дрянь пожирает мамины нейроны один за другим. Скоро мама не будет никого помнить, даже забудет, кто она такая. Желая меня оградить, они, естественно, скрыли это и превратились в замечательных актеров. Мама всегда была рассеянной, а папа, когда я приезжала, все время оставался начеку, так что я долго ничего не замечала. Я жила далеко от них, в Париже, и когда я навещала их в доме в Провансе, они делали все, чтобы сберечь свою тайну. Кто-то скажет, что я была недостаточно внимательной, и, возможно, это правда, но даже если бы я заподозрила неладное, ничто не остановило бы адский водоворот, в который их затянуло. Я поняла это, читая их письмо. В нескольких строчках, которые теперь обратились в пепел вместе с ними, они извинялись за страдания, которые причинят мне, однако, утверждали они, им также известно, что останься один из них на свете в одиночестве, этот оставшийся принес бы мне еще больше мучений. Они просили у меня прощения за эгоизм влюбленных. Их любовь все смела на своем пути, включая единственную дочь.

– Ортанс?

Улыбка осветила мое лицо – я услышала нежный голос Кати, моей лучшей подруги, сестры, которой у меня в семье не было и которую я встретила на своем первом уроке танцев тридцать пять лет назад. Я оглянулась – она приближалась, поеживаясь в толстой шерстяной куртке. И кто сказал, что в Провансе всегда хорошая погода? Сейчас она в точности соответствовала моему печальному настрою: пасмурно, ледяной мистраль пробирает до костей. Я уговорила Кати сесть на скамейку рядом со мной. Она осторожно присела на краешек, взяла меня за руку и, как я, стала неотрывно смотреть на оливу.

– Жаль, что ты не можешь остаться еще на день-другой, – прошептала она. – Ты так редко к нам приезжаешь…

Я тяжело вздохнула, меня накрыла новая волна грусти.

– Согласна, мне тоже недостает нашего общения. Но ты же знаешь, я приезжаю только на свидание с папой и мамой, я не могу отсутствовать дольше.

Страница 1

На следующую страницу