Однажды в России. Унесенные шквалом 90-х - стр. 47
– Ну а если в целом, если обобщить? – настаивал Костя. – Ты же у меня аналитик, всю жизнь медицинской статистикой занималась.
– Потому и знаю, что такое статистический шум, – Галина Васильевна опять задумалась. Потом покачала головой из стороны в сторону: – Нет, Костик, не могу сказать чётко, ясно. Понимаешь, ждали-то счастья, а привалило ненастье. Вот у людей и каша-малаша в головах.
– Благополучная жизнь, она не манна небесная, с неба не падает, – смягчая суровый приговор текущим дням, промямлил Вальдемар.
Регина откликнулась:
– Ты у нас оптимист! Галина Васильевна, в институте он теперь, считайте, первый человек.
– Да ладно тебе, – отмахнулся Вальдемар.
– Что ладно? Разве не так говорю? После того, как всех сагитировал на марш протеста против старпёров-академиков, ты у нас авторитет непререкаемый. Я-то знаю.
– Не против академиков, – поправил Вальдемар, – а против того, чтобы депутатами в Верховный Совет выдвигали тех, кто из поколения дожития. Сегодня двигать надо прорабов перестройки, Заславскую, Шмелёва. А поросшие мхом старцы пусть себе дремлют в НИИ, в своих директорских креслах. Это раз. А два – атмосфера на марше была вдохновенная, потрясающая. Со всей Москвы учёный люд собрался, в основном, конечно, наш брат, эмэнэсы. Но какой подъём! Сколько эмоций! Все ощущают близость перемен. Зря ты, Орёл, советов не слушаешь. С твоей башкой ты бы сразу в перестроечные лидеры выбился, от научной среды. Перспективно…
Костя слушал, потупив голову, словно провинившийся. А когда Вальдемар иссяк, развёл руками:
– Не-ет, я, пожалуй, в сторонке постою.
– Не веришь в победу перестройки?
– Если честно, Вальдемар, я про перестройку и не думаю. Конечно, понимаю, что регулировка системы назрела, однако же эти ведические знания про общечеловеческие ценности и прочую горбачёвскую лабуду моим мозгам не в подъём. Как говорится, примите мои уверения в совершеннейшем почтении и на слёты ваших активистов не зовите, а позвольте жить по своим соображениям. В институте жуткая суматоха, во всей стране суматоха, никому дела до настоящего дела нет. Ну, я и решил это межвременье, эту межеумочность использовать… – Запнулся. – У нас это словцо пока не привилось, его ещё не знают, а в Европах-то оно в ходу. Короче говоря, хочу использовать это непонятное время в цифровых целях, разобраться в хай-теке, которым сейчас западный мир дышит. Для того пи-си и нужен.
– Костя у нас уже на третьем курсе университета ай-ти, который сам себе нарисовал, – засмеялась Регина.
– Что такое «айти»? Впервые слышу, – спросила притихшая Анюта.