Однажды в Птопае. Книга 1 - стр. 18
Кирюша перед экранами вытирал обильно струящийся пот. Народ, набившийся в комнату наблюдения, стоял с открытыми ртами. Один из сильно-впечатлённых охранников необдуманно проговорил. – О-о-очень возбуждает.
Управляющий оглянулся на него и поставил в голове галочку: «Уволить».
Хайне на экране неуклюже и медленно поднималась с подиума на четвереньки.
–– Заменить им сервировку, – пропыхтел Кирилл Александрович.
* * *
«Я – свидетель событий наблюдаю беспристрастно, фиксирую правдиво, не осуждаю, и не вмешиваюсь!»
Так звучала краткая присяга, кою произносили, принимая на себя ответственность историка-информатора. Присягнувший человек получал привилегию присутствовать на любых событиях, происходящих в государстве, неважно будь то совокупление короля или секретное сборище заговорщиков, но… утрачивал возможность на это событие влиять. Другими словами, историк-информатор являлся безмолвным свидетелем без права на собственное мнение и действие. За нарушение присяги полагалась смертная казнь.
Уильям Кэрроу был личным историком-информатором короля Гаса Одноглазого. И видел страшное! Потому что Гас был педофилом. И по сию пору Уильяму снились изнасилованные, развращённые и убиенные дети…
Женился Одноглазый в возрасте пятидесяти лет, когда задумался о законном наследнике, которого у него не было в силу возраста его временных малолетних избранниц. В жёны ему подобрали деву достаточно молодую, чтобы вызывать королевский интерес, но уже способную выносить ребёнка – Эрику из рода Сонтана.
Королева Эрика оправдала ожидания своих подданных и подарила Гасу наследника престола – принца Кассия, после чего благополучно зачахла и повесилась у себя в спальне.
Ровно через девять лет после рождения сына Гас решил заполнить пустующее место королевы,
после чего и последовали события, описанные в недостоверной хронике Ли Чжун Ки.
Когда Чжун вернулся из похода, Уильям Кэрроу видел его только однажды – перед самой его смертью. События в Птопае были таковы, что у личного королевского историка не было времени навестить больного, и как оказалось, умирающего друга. Уильям буквально на коленях, выпросил у его Величества несколько часов для встречи с учеником.
Когда он приехал, одного взгляда на молодого историка-информатора оказалось достаточно, чтобы понять – это его последний день, может быть последняя ночь. Он не приходил в сознание и разговаривал в бреду. У кровати, вылавливая бредовые слова, сидел тот самый проклятый романист, который так сильно исказил хронику Ли Чжун Ки.
Кэрроу его прогнал! Отобрал хронику и указал пальцем на порог.