Однажды в Лопушках - стр. 72

– А что, уже закончились? – Верещагина выглядела непривычно пыльною, грязною и оттого – злою. Она смахнула со лба паутину. – Быстро ты, милочка… управилась.

– Да нет, – я оскалилась, стараясь не слишком пялиться на крупного паука, который споро карабкался по кудрям Верещагиной. Кудрей у неё хватало, так что пауку было где прятаться. – Могу и гречку готовить.

– Гречка – это хорошо, – Важен пританцовывал на месте. Он явно был голоден, но блюдя порядок, не смел влезть поперек начальства. – Гречка – это полезно…

– Тогда обрадую. Её у вас два ящика, – ему я улыбнулась вполне искренне.

Ирбис, стало быть.

Не то чтобы второй облик такая уж тайна. Если бы спросила, Важен рассказал бы, но… как-то вот случая не представлялось. Да и вовсе, давно заметила, что люди обыкновенные изо всех сил стремятся сделать вид, что остальные тоже обыкновенны.

А оборотни и не возражают.

Им оно проще.

– Боги, – вздохнула Верещагина и шею поскребла, на которой проступили пятнышки комариных укусов. – Куда я попала?

– В науку, – Бажен хохотнул. – Держись. Наука никого не щадит…

Гречки я ему наложила с горкой. А что, хорошая получилась. Я её обжарила слегка, а потом заправила что тушенкой – срок годности последней подходил к концу, а потому беречь банку смысла не было, – что жареным луком да морковью. И лист лавровый пригодился.

И перец.

Синюхин молча подал тарелку, а потом еще отвернулся, сделав вид, будто вовсе со мной не знаком. Зря это он. Можно было бы ведь и по-человечески.

Можно.

– Вы… присаживайтесь, – а некромант вернулся. – Вы ведь тоже не обедали, верно? В город мы съездим. Вы ведь подскажете куда?

Он вдруг смутился, хотя, казалось бы, чего уж тут?

– Можно и к нам в лавку, но там цены будут повыше, но если до Земельинска, то там гипермаркет имеется. Самое оно будет.

Я вдруг тоже смутилась.

Беспричинно.

И от смущения, не иначе, а еще чтобы Синюхина позлить, который изо всех сил делал вид, будто меня тут вовсе нет, не стала отказываться от обеда.

– Вот это наглость, – не удержалась Верещагина, поднеся к носу ложку, на которую уставилась с видом, будто никак решить не могла, то ли в рот её отправить, то ли в ближайшие кусты зашвырнуть. – Прислуга, чтоб вы, Николай Егорович, знали, не должна обедать за одним столом с хозяевами.

И в рот сунула.

…может, ей травок каких заварить? Не из вредности, но исключительно для очищения организма. Тетушка вот говаривала, помнится, что женская стервозность происходит большею частью от недостатка этого самого очищения.

Вот и помогу.

Верещагина поморщилась.

– Да уж… готовите вы так себе.