Однажды в феврале - стр. 12
– Хорошо… Дай мне свой телефон, – спокойно требую я.
– Дин… Нет… – отпирается она и начинает медленно отступать назад.
– Андж!.. – она, зажмурив глаза от грубого диапазона в голосе, вздрагивает. – Дай. Мне. Свой. Телефон.
Никогда не имел привычки проверять её девайс, но, видимо, сегодня настал этот момент. Она поднимает его с пола и несёт мне. Я вижу, как откровенно дрожит её рука, когда Андж подаёт мне свой немного треснувший Blackberry.
Разве человек нервничает, когда ему нечего скрывать?
Смотрю последние вызовы и вижу имя в исходящих – Thick doughnut.
– Однако интересное имя у твоей подруги… Толстый пончик… – Набираю номер и спустя несколько ожидаемых гудков слышу мужской голос:
– Андж, я занят! Захочешь отсосать перед моим отлётом, позвони мне завтра, может, и найду для тебя какой-нибудь эпизод! – мужик бросает трубку, а я слышу, как стальной корпус телефона от сжатия моей руки начинает трещать и накаляться.
— Дин… – почти заскулила она.
Приподняв брови на жалкий голос, я швыряю её телефон куда-то в сторону. Не выдержав натиска, хватаю Андж и перетаскиваю на диван не в лучших для неё целях.
Никогда не причинял физической боли девушке.
Но на женский пронзительный крик в мозгу вовремя что-то щёлкает, и я останавливаю руку в паре дюймах от её лица, на котором столько слёз и хоть бы одна была искренней. Тушь чёрными ручьями безостановочно течёт с её глаз. Жалкое зрелище.
– Я сейчас с превеликим удовольствием окунулся бы в прошлый век, где неверных женщин продавали как рабынь на рынке любому желающему, но для тебя я бы лично изобрёл самую жестокую, извращённую казнь! – прижав к дивану, шиплю с презрением ей в лицо, твёрдо проговаривая каждое слово.
Из последних сил сдерживаюсь не совершить убийство первой степени.
Смотрю на неё и понимаю, что если я сейчас не слезу, то совершу непоправимые дела. Никак не могу избавиться от липкого желания прикончить её.
Убираю руки, надменно отступаю назад, ухмыляясь. Она приподнимается с дивана, сползает на пол и стыдливо прячет лицо в ладони.
– Дин, правда, я ни в чём не виновата, я не знаю, что ещё тебе сказать! – сквозь истеричный плач говорит она, а я хватаю её под локоть и ставлю на ноги, глядя на неё ожесточённым взглядом.
– А кто же, блядь, тогда здесь, интересно, по-твоему, виноват?! – разгневанно кричу на весь дом и, оттолкнув Анджелину от себя одной рукой, переворачиваю стеклянный стол.
Его тонкая поверхность разбивается вдребезги на множество крупных осколков, а следом летит в стену огромная ваза. Метнувшись к Андж, толкаю на диван, и она вжимается в его мягкую спинку. Расставив руки, заключаю её в ловушку, чувствуя, как меня уже разрывает от гнева.