Однажды в Челябинске. Книга вторая - стр. 37
«Первый мой роман был непродолжительным, и был он с Глебом. С самого начала судьба решила провести меня по увлекательной и одновременно невыносимой выставке омерзительных отношений. После первого раза я еще верила в любовь, верила мужикам, их россказням, внешнему виду, слухам, витавшим вокруг них. Успокоения от разрыва с Глебом я хотела найти с Давидом. Однако он и его скверный характер уверили меня, – то и дело вспоминает девушка, – что лучше не летать в облаках и быть реалисткой. Отношения с Глебом и Давидом сделали меня закрытой и нелюдимой бунтаркой. Научили меня не доверять, остерегаться и скалить зубы.
Но Андрей – совсем другое дело. С ним я добра и нежна, с ним я не жду подвоха. Он настоящий, и я чувствую это. И неважно, какой ты на вид, сколько у тебя бабла, чем ты занят и кого из себя строишь. В случае с Глебом и Давидом все наоборот. У Андрея, может, и не все в порядке в семье, но в моих силах подарить ему любовь, в которой он нуждается. И ответ будет взаимным. Вместе мы можем быть самими собой. И плевать, что думают остальные.
Как-то раз Давид, завидев Андрея в коридоре, выкрикнул ему вслед: «А ты знаешь, что она ушла к тебе, чтобы насолить мне и Глебу?! Чтобы нам типа было плохо, чтобы мы типа мучились? Знаешь, что это значит? Да откуда тебе знать, мразота! Ей срать, понимаешь – она с тобой только из-за нас. Хотя Глебу тоже плевать, по сути… Короче: она с тобой только из-за меня. Ждет моей реакции, моего решения. Ждет и терпит, потому что понимает, кого потеряла. Продолжительность ваших обнимашек от меня зависит, слышишь?!» Даже не представляю, каково было Андрею от слов Давида.
Не в моем стиле церемониться: рука у меня тяжелая. Когда я услышала первые такие разговорчики от Давида, то подарила ему смачную пощечину. А когда он очухался, плюнула ему в морду. Если Дуду может лить только словесную грязь, с Глебом сложнее, поскольку он ненавидит Андрея давно: его ярость, когда мы с Андрюшей сошлись, только возросла. Я пыталась повлиять на бывшего – дьявола воплоти, который держит в страхе весь колледж. Он со злобной ухмылочкой обещал прекратить, но я чувствовала, что Андрей продолжает страдать… из-за моих ошибок… ради нашей любви.
Спустя некоторое время опомнился и Давид. Я заявляла всем вокруг, что Додик – паршивая партия. И кому он только мог нравиться? Он в отместку выдал мою якобы подноготную, отчего все стали сторониться меня, будто я прокаженная, что духовно и объединило меня с Андреем. Давид даже придумал байку, что у меня нарушен менструальный цикл на фоне гормонального расстройства, что приносило ему море неудобств в постели. Тем не менее я не сидела сложа руки и рассказала всем желающим правду: к примеру, заявила, что Давид, как бы ни пыхтел в постели и как бы ни хвалился перед друзьями, слыл импотентом, а иногда и вовсе прерывался, ибо в глазах темнело. При этом нельзя произносить ни слова, лишь покорно ждать, когда горе-любовник настроится. А еще его комната по всему периметру увешана зеркалами. Сначала я думала, что для самолюбования, но вскоре поняла, что проблема намного глубже: зеркала служат ему экранами (даже на потолке). В них он видит себя, партнершу и весь секс со стороны, что помогает ему поддерживать необходимый уровень возбуждения. Я слышала, что обрезанные менее чувствительны в той самой зоне, но чтоб настолько…