Однажды на Диком Западе: На всех не хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера (сборник) - стр. 142
Разумеется, всю эту груду ни в коем случае нельзя было сдавать в багажный вагон – в результате чего переговоры с проводником, в ходе которых мне пришлось исполнять роль толмача, весьма напоминали теологический спор между ацтекским жрецом и католическим миссионером. Такие споры частенько разгорались в этих местах три с половиной сотни лет назад.
Истина в итоге, как обычно, оказалась на той из сторон, которая могла похвастаться более внушительным арсеналом, то есть на нашей, и мы благополучно загрузились в поезд, заняв при этом двенадцать мест вместо оплаченных шести.
С некоторых пор я недолюбливаю поезда. Конечно, для более цивилизованной страны они являют собой удобный способ передвижения, но для того, чтобы стать таковыми в Мексике, их создателям следовало бы для начала научиться регулировать температуру в вагонах. Кроме того, поезда нагоняют на меня сон. Мерное гудение голосов и мух под потолком, равномерное покачивание и перестук колес, а за окном, сколько не смотри, один и тот же пейзаж, словно и не двигаемся никуда.
Зато у меня оказалась уйма времени на то, чтобы познакомиться со своими новыми товарищами – теми из них, кто выказал хоть какое-то встречное желание.
Мой новый Старший, Алан Маккормик старательно производил впечатление «железного человека» – эдакий голем без страха, упрека, жалости и сомнения. Ни одного лишнего движения… а рот он раскрывал лишь для отдачи приказаний или уточняющих вопросов. Правда, Гвен под большим секретом сообщила мне, что под этой маской скрывается – подумать только! – тонкая и ранимая натура, но заставить себя поверить рыжему доктору я не сумела. Или эта маска настолько въелась в кожу, что разглядеть под ней подлинного Маккормика не проще, чем голыми руками выковырять устрицу из ракушки.
Китаец Линь Вэй большую часть времени проводил, уставясь в окно. Что именно он, прищурившись, пытался высмотреть в плывущей мимо нас раскаленной пустыне, осталось для меня загадкой. В ответ же на мою попытку познакомиться с ним поближе он нацепил на желтое и плоское, как окрестные плато, лицо вежливую улыбку и прогнусавил, что «моя очень-очень желала бы поговорит с прекрасная леди, но моя очень-очень плохо-плохо знай английский». После чего вновь вернулся к созерцанию собственного отражения в грязном стекле. Загадочная восточная душа…
Наблюдать же за бесконечными спорами Дэффида ап Хайтела и де Танвилля было воистину занимательно. Эта парочка, даром, что разделенная при рождении шестью веками, была словно создана друг для друга… точнее, для того, чтобы не давать скучать друг другу и окружающим. Не было вопроса, по которому они могли бы прийти к единому мнению – а уж стоило им заговорить на профессиональные темы…