Одна Ж в Большом городе - стр. 22

В бабушкином книжном шкафу нашла пожелтевше-выцветший учебник светских манер позапрошлого столетия. Ах, эти перья и кринолины!.. Открываю главу «Салоны и котильоны». Ого! «Дама всегда и при любых обстоятельствах держит себя charmante». Полностью согласна, 5 баллов! «Отправляясь в salon, дама может захватить с собой пяльца с вышиванием или альбом со стихами и рисунками». Гм… Альбом еще туда-сюда, а вот от вышивания, пардон, увольте – не умеем-с! Ну и где, где же тут про пьянство? Ага, нашла: «Дама не проявляет интереса к расставленным вокруг блюдам и напиткам и направляется прямиком к фортепьянам». Нет, ну это уж слишком! А хотя бы угоститься? Вот еще: «Дама, едва пригубив бокал с горячительным и проворно отбросив его в сторону, начинает задорно смеяться и пускается вальсировать». М-да, не знала, что в XIX веке дамы приходили на бал уже выпимши!.. А вот это, пожалуй, мне подходит: «Интересно бледная дама с загадочным блеском в глазах держит бокал с шампанским, элегантно оттопырив мизинец, делает мелкие глоточки, не глядя в содержимое бокала и не прерывая светского щебетанья». Отлично, берем на вооружение! Бледность нарисуем, щебетать нас учить не надо, а в содержимое стакана (пардон, бокала) можно и впрямь не смотреть.

Правда, с шампанским в моей «светской» практике однажды уже был зафиксирован грустный эксперимент. Несколько лет назад одна моя «соратница» пришла к выводу (так же, как и я, опытным путем), что «водка человека делает калекой», «пьянство скотинит человека» и т. д., т. е. была вынуждена согласиться со всем подобным репертуаром медвытрезвителей времен застоя. Она-то и предложила мне перейти исключительно на шампанское, мотивируя это тем, что, во-первых, напиток благородный, а во-вторых, много его при всем желании не выпьешь – назад полезет. В тот достопамятный вечер мы уговорили на два рыла 8 бутылок шампанского, и благородными дамами в тот момент нас мог назвать только слепоглухонемой человек, начисто лишенный обоняния и моральных принципов. С тех пор я страдаю стойкой аллергией к этой шипуче-газированной жидкости, и каждый раз, когда в моей борьбе с зеленым змием опять побеждает змий, я выбираю какой-нибудь менее благородный напиток.

Но, как говорят мудрые люди, все, что было вчера, – это уже история, и я попробую стать благородной дамой еще раз. Вернуть в свою жизнь утраченный праздник и восстановить дипломатические отношения с зеленым змием, пусть даже и в лице ненавистного шампанского. Весьма кстати подворачивается приглашение на годовщину свадьбы к друзьям. Я обильно наношу на фейс косметику в гамме «морозная свежесть, переходящая в мертвенную бледность» и заливаю в глаза пузырек «Визина», чтобы придать им загадочный блеск. Кринолина и платья с турнюром у меня нет, но я создам себе высокую прическу, надену платье с обнаженными плечами и игриво прикрою их пашминой – уже если входить в образ, так до конца! Приезжаю. Это, к слову, мои старые добрые друзья. Уютный ресторан, щедрый стол, ямайский ром, янтарный коньяк, знойная текила… Нет – я оттопыриваю мизинец и медленно тяну мерзкую газированную водицу. При этом конечно же стараясь на нее не смотреть. На вопрос друзей, не больна ли я, начинаю нервически щебетать, убеждая их в обратном. Получается вполне естественно: еще бы, я и сама дико переживаю за судьбу своего эксперимента. Друзья пожимают плечами. Наверное, в полумраке мое «интересно набеленное» лицо с неестественно блестящими глазами светится как маска мумии с провалами на месте глазниц. Я отвратительно трезва, и веселиться мне совершенно не хочется. Кроме того, я испытываю почти нечеловеческое напряжение. Но начатое надо доводить до конца, во всяком случае, так меня учили. Перехожу к запасному сценарию – «проворно отбросив бокал в сторону, дама начинает задорно смеяться и пускается вальсировать». За спиной слышу сочувственный шепот: «Наверное, она принимает наркотики». В общем, чем закончился тот вечер, вспоминать почему-то не хочется…