Одна на миллион - стр. 41
– Прокопенко, если вы будете мне возражать, я отстраню вас от ведения дела! – закричала Аня. – А вы, подозреваемый, не смейте никого учить!
Тогда Демидов вновь обратился к Прокопенко:
– Иван, помолчи, не перечь ей, дай успокоиться!
Ане хотелось плакать. Мало того что она замёрзла, вторые сутки не ела – чай с маленькой шоколадкой вчера вечером не в счёт, – так её ещё никто не слушает, все норовят поперёк ей сказать! Она сделала несколько шагов в сторону, но у неё вдруг закружилась голова – и Аня схватилась за ветку ближайшего дерева. В ушах зашумело, и ей стало ясно, что сейчас она упадёт. Как сквозь слой ваты услышала голос Демидова:
– Ей плохо! Вы что, не видите, ей плохо! Она теряет сознание!
Она действительно падала, теряла сознание, у неё вдруг дико заболела голова, шум в ушах не стихал. Как в замедленном кино она увидела, что к ней бросились Демидов и Прокопенко, но первый опередил, подхватил её и крикнул капитану:
– Открой дверь моей машины – я положу её на заднее сиденье. Ты садись вперёд! Едем скорее!
Она почувствовала, что он поднимает её на руки, несёт к машине, и почему-то подумала, почему никто его не останавливает, не возражает, все согласны? Ведь он же подозреваемый в убийстве – как так можно!
Он положил её в тёплое нутро машины, под голову ей засунул свою пушистую меховую шапку, стянул ещё и куртку, укрыл её… Аня окончательно потеряла сознание. Она ненадолго очнулась, когда машина остановилась у дома Демидова. Он опять нёс её на руках в дом, а Прокопенко бежал впереди, открывал двери… Он положил её на диван в гостиной, и она увидела пожилую женщину и пожилого мужчину, которые суетились вокруг неё, а Демидов командовал:
– Быстро несите горячий чай с мёдом! Она замёрзла совсем – дайте плед, я её укутаю!
Он снял с неё дублёнку, завернул в мохнатый шерстяной плед, начал стягивать с неё сапоги и проговорил:
– Ёлки… Ноги ледяные. Ещё немного – и отморозила бы! Тётя Маша, несите носки шерстяные! Дмитрич, где чай? – Пока несли носки и чай, Демидов стоял перед ней на коленях, растирал ей ноги, а она пыталась возражать, отталкивала его руки. Но он всё повторял: – Господи, девочка, что же с тобой? Что с тобой такое? Дмитрич, звони в «скорую»!
Она слабым голосом прошептала:
– Пожалуйста, не нужно, не нужно… Я просто очень замёрзла и двое суток не ела.
Демидов не понимал:
– Как – не ела? Почему?
– Негде и нечего…
– Почему, ну почему вы не сказали?
Но у неё просто не было сил отвечать…
Тут появились и чай, и носки. Он натянул на её ноги носки, сел рядом с ней на диван, стал поить чаем с ложечки и попутно распорядился: