Одна маленькая ошибка - стр. 33

- Ну спасибо, - криво усмехнулся он и бросил взгляд на подругу. Ему показалось, или она губы блеском перед выходом накрасила? 

- В опеку нужно позвонить, конечно, но прежде я бы всё-таки узнала, твой ли это на самом деле ребёнок. Как минимум, чтобы совесть потом не грызла.

- Ты имеешь в виду тест ДНК? – ужаснулся Влад. – Нафик?

- В смысле – нафик? – выпучила глаза Римма. – Неужели тебе действительно наплевать, твой это сын или нет? 

- Представь себе – плевать!

- Не верю! – отрезала она. – Ты хоть и пытаешься делать вид, что тот ещё циничный засранец, но я же знаю, что ты не такой! Ты сам рос без отца, с матерью, которой всю жизнь было не до тебя, неужели ты позволишь, чтобы твой сын воспитывался в приюте? Много ты видел счастливых выходцев из детских домов? 

Её слова словно смертоносный вирус внедрялись в подкорку, выковыривая из недр души то, что он так старательно пытался запрятать. Как бы он ни пытался отрицать, что это не его ребёнок, зараза-действительность точила, вынуждая взглянуть правде в глаза. 

- Я тут почитала в интернете на досуге, вот хорошая лаборатория, где анализ сдать можно. Недорого, быстро и без лишнего шума, - вкрадчиво проговорила Римма и положила ему на колени клочок бумаги с нацарапанным адресом. – Узнаешь, чей он, и тогда уже решишь, что делать дальше. Если не твой – отдашь в приют с чистой совестью. 

- А если мой? – не отрывая взгляда от кривых букв, хрипло проговорил Влад. 

- А если твой, то смотри уже сам. Отдавай, если сможешь потом спать спокойно. – Ребёнок заплакал - Римма опустилась на пол и взяла мальчика на руки. – Он голодный, эта смесь никуда не годится. Иди в магазин и возьми такую же, только единичку. И кефир литровый купи.

- Ага, сейчас, - с готовностью поднялся Влад, стуча по карманам в поиске денег. - Кстати, а кефир зачем? Тоже ему?

- А кефир мне. Я Андрюше сказала, что за кефиром пошла. 

Улыбнувшись, Влад покачал головой. Ох уж этот Дудкин-ревнивец. 

12. Часть 12

***
Влад курил у раскрытого окна, поставив локти на засыпанный пеплом подоконник. С улицы пахло утренней свежестью, но она не бодрила. Как и табак, как и кружка остывшего кофе. Голова гудела – двое суток без сна.

Нет, бывало, что он не спал ещё дольше, преодолевая марафон нон-стоп от ночного клуба до чьей-то квартиры и обратно, но никогда он ещё не чувствовал себя настолько разбитым. Каким-то выпотрошенным. 

Смятая бумажка с адресом лаборатории лежала на захламленном письменном столе, и взгляд то и дело возвращался к несчастному обрывку. 

"Две недели – и ты будешь знать, твой это ребёнок или нет. Если не твой, отдашь в приют с чистой совестью", - крутились в голове слова Риммы, вызывая раздражение и чувство какой-то обречённости.