Одна маленькая ложь - стр. 40

– А кем ты хочешь стать, когда станешь взрослой?

– Врачом. Для таких детей, как вы.

– Хм. – Эрик катает машинку по кругу. – А я хочу быть оборотнем. Хотя… пока еще точно не решил. А ты веришь в оборотней?

– М-м-м… – Делаю вид, что размышляю над этим вопросом. – Верю. Только в добрых.

– Ага. – Какое-то время Эрик переваривает информацию. – А может, стану автогонщиком. – Он пожимает плечами. – Еще не решил.

– Хорошо, что у тебя еще много времени, чтобы точно решить, – говорю я и тут же понимаю, что в эту тему лучше не углубляться.

На мою удачу, Дерека уже волнует другое.

– А дружок у тебя есть?

– Нет еще. Но я над этим работаю.

Лысые бровки хмурятся.

– Как это ты работаешь над дружком?

– Ну, понимаешь… – Закрываю рот ладонью, чтобы не расхохотаться. Бросаю взгляд на Диану: та играет с девочкой, но, судя по тому, как она кусает губу, все слышала и с трудом сдерживается. – Я познакомилась с парнем, который мне нравится, и думаю, я тоже ему понравлюсь, – честно признаюсь я.

– Понятно. – Дерек кивает головой и, похоже, готов задать очередной вопрос, но его опережает брат:

– А ты уже целовалась с мальчиком?

– Я? – От неожиданности я на миг теряюсь. – Я не целуюсь и не ябедничаю. Это хорошее правило. Запомните его, – нахожусь я и надеюсь, что лицо у меня не пунцовое.

– А папа говорит, что когда-нибудь я захочу поцеловать девочку, но ведь мне только пять, так что это ничего, что сейчас я не хочу целоваться.

– Твой папа прав. Обязательно захочешь. Вы оба захотите. – Смотрю на них и подмигиваю.

– Если только не умрем, – будничным тоном замечает Эрик.

Подтягиваю колени к груди и обхватываю их руками – в такой позе проще справиться с холодком внутри. Я общалась со многими детьми и много чего слышала. Случалось говорить и на тему смерти и загробной жизни. В отличие от предыдущих разговоров, вызванных исключительно любознательностью, слова Эрика ранят меня прямо в сердце. Потому что это правда. Может случиться так, что эти два мальчика никогда не поцелуются с девочкой, не станут автогонщиками и не узнают, что оборотней – добрых или злых – не существует. Они могут не испытать ничего, что жизнь предлагает им, по той причине, что дети не бессмертны.

– Ты сжимаешь губы точно как мама, – говорит Эрик, соединяя две детали конструктора. – Она всегда так делает, когда мы говорим о смерти.

Ничего удивительного. Господи, каково бедной женщине изо дня в день смотреть не на одного, а на двух своих малышей, которых накачивают химией, и не знать, что принесет следующая неделя, следующий месяц или год!

Даже думать об этом больно. Ведь мне нельзя думать об этом, напоминаю я себе. Я здесь именно для того, чтобы они об этом не думали.