Одна - стр. 3
Откинувшись в кресле, она напустила загадочный вид. Распахнула что есть силы сонно-неумытые глаза, словно занавешенные туманом. Прикоснулась свободной рукой к своей груди, обрисовав очертания розовых сосков очень пошло. Губы ее распахнулись, и показался умелый язык. Она волнующе провела им по губам. Облизнув палец, развела ноги, чтобы продемонстрировать пробуждающемуся зверю пылающее тело. Она освободила из зажатых ног пряный запах своего цветка, и с ее губ сорвался тихий стон. Вновь закурила. Опустив голову вниз, выдохнула. В предрассветный час дым буквально змеей скользнул меж ее ног, прикрыв еще недавно исследованные мною двери рая. А волосы каскадом сползли вниз, закрыв лицо, пряча от меня взгляд отверженной женщины.
Сама она в сильных чувствах ко мне никогда не признавалась, будучи уверенной, что мне это наверняка понравится. Она точно знала, что в хитрой игре женщины, с пленительным кокетством и харизмой кошки, я сам разгляжу ее искренние потуги, о которых говорить не нужно. Но запертые чувства в чарующем и даже пошлом теле догорали как угли в камине. Заигравшись в совершенство, она не стала уникальной, оставаясь для меня девушкой с сомнительной начинкой и переменчивой, как погода.
– Она была добрая. Веселая. Судя по твоим рассказам.
– Вся в меня! – сквозь слезы воскликнула Кира. – Она была мне как подружка. Мы с ней вместе боролись с отцом. Теперь стало сложнее. Теперь с отцом борюсь я одна. Ну почему-у мужчины такие?! – трагичный взгляд из-под кокетливых глаз пронзил меня. – Ну почему-у?!
– Какие?
– Пока есть мало-мальские чувства, пока все хорошо – от них одна забота. Но стоит другой женщине появиться на горизонте – они готовы все забыть разом! Неужели мой отец не помнил радости любви с мамой?! Почему он ее предал?! – сигаретный выдох с кашлем ненадолго остановил ее пыл. – Да пошел он! Я ненавижу его! Он боролся до последнего за несчастные квадратные метры! Он ведь зна-а-ал, что она умирает, и бил еще больнее! Козни строил! Я его ненавижу!!! Не-на-ви-жу!!! А брат… Помнишь его? Он принял сторону отца. Теперь я и его ненавижу. Он – предатель! Мужики всегда на стороне мужиков! Чертова мужская солидарность. Ведь так? Да и ты! Ты такой же мужик, как и все, даже если и кажешься безмерно правильным! Извини, но факт. Не думаю, что в твоей жизни что-то может кардинально измениться или изменить твою суть. Ты тоже до конца своих дней будешь лелеять свои желания и бороться только за них! И вообще! Пусть они оба подавятся! Я теперь не нуждаюсь в этих квадратах! Пусть живут в своем клоповнике со своими телками!