Одиссея. Перевод А.А. Сальникова - стр. 40

Вспыхнув во гневе, схватил он ужасноогромный трезубец

И по Гирейской скале им ударил! Скала раскололась.

Больший остаток скалы устоял, а другой – рухнул в море,

Тот на котором Аякс находился, прогневавший бога.

[510] Вслед за собою скала увлекла его в бурное море.

Так он, несчастный, погиб, захлебнувшись солёной водою.

Брат твой судьбы избежал поначалу и целым вернулся

В чёрных своих кораблях, сохранённый владычицей Герой.

Все же, когда он подплыл к неприступным утесам Малеи,

[515] Бурей внезапною был с кораблями своими подхвачен;

Морем его понесло многорыбным, вопящего жалко,

К крайним пределам земли, где Фиест прежде жил в своём доме,

После ж, – Эгист Фиестид, сын его, обитал там и правил.

Вскоре, однако, опять успокоилось шумное море;

[520] Ветер попутный ему дали боги, и прибыл домой он.

Царь Агамемнон, ступив на родной берег, был очень счастлив;

Землю он стал целовать, обнимая отчизну родную;

Родину видя свою, не сдержал он горючие слёзы.

Только замечен он был с дальней вышки дозорным Эгиста.

[525] Стражнику тот обещал золотых два таланта, коварный.

И вот уж год наблюдал стражник с вышки дозорной за морем,

Чтобы Атрид не застал их врасплох, появившись внезапно.

Быстро дозорный бежал, доложить эту весть роковую.

Тотчас коварный Эгист подлый план свой задумал исполнить.

[530] Выбрал он двадцать мужей из народа отважных в засаду,

Скрыл их, а в доме велел к пиру славному всё приготовить.

Сам же отправился звать Агамемнона, пастыря войска,

На колесницах летя, замышляя недоброе в сердце.

Встретил его, в дом привёл, подозрению чуждого, после

[535] Подло зарезал его на пиру, как быка возле яслей.

Те, кто с Атридом пришёл, пали все на пиру этом горьком.

Те, кто с Эгистом пришёл, тоже пали. Эгист лишь остался».

Так он сказал, и во мне сердце стало стонать и терзаться.

Горько я плакал, упав на песок. Больше жить не хотел я.

[540] Даже и солнечный свет видеть сердце моё не хотело.

Долго рыдал я тогда, безутешный. Когда же поднялся,

Старец правдивый морской так сказал мне ещё напоследок:

"Нет, сын Атрида, себя сокрушать ты так сильно не должен.

Плач свой оставь: ничему твои слёзы уже не помогут.

[545] Лучше подумай о том, как скорее вернуться в отчизну.

Или застанешь живым ты предателя, или Орестом

Он уже будет убит; но поспеешь к его погребенью".

Так он сказал. И мой дух ободрился, а храброе сердце

Радостью полнилось вновь, хоть и скорбью страдало великой.

[550] Голос возвысив, ему я послал окрылённое слово:

"Знаю теперь о двоих. Объяви же, кто третий, который,

Морем широким объят, но живой, хоть томится в неволе?