Одиссея - стр. 32
Голос возвысив, обоим он бросил крылатое слово:
«Дети, нам, смертным, не можно равняться с владыкою Зевсом,
Ибо и дом и сокровища Зевса, как сам он, нетленны;
080 Люди ж иные поспорят богатством со мной, а иные
Нет; претерпевши немало, немало скитавшись, добра я
Много привёз в кораблях, возвратясь на осьмой год в отчизну.
Видел я Кипр, посетил финикиян, достигнув Египта,
К чёрным проник эфиопам, гостил у сидонян, эрембов;
085 В Ливии был, наконец, где рогатыми агнцы родятся,
Где ежегодно три раза и козы и овцы кидают;
В той стороне и полей господин и пастух недостатка
В сыре и мясе и жирно-густом молоке не имеют;
Круглый там год изобильно бывают доимы коровы.
090 Той же порой, как в далёких землях я, сбирая богатства,
Странствовал, милый в отечестве брат мой погиб от убийцы
Тайно, никем не предвидено, хитрым предательством женским.
С тех пор и все уж мои мне сокровища стали постылы.
Но об этом, кто б ни были вы, уж конечно, отцы вам
095 Всё рассказали… О, горестно было мне зреть истребленье
Дома, столь светлого прежде, столь славного
многим богатством!
Рад бы остаться я с третью того, чем владею, лишь только б
Были те мужи на свете, которые в Трое пространной
Кончили жизнь, далеко от Аргоса, питателя коней.
100 Часто, их всех поминая, об них сокрушаясь и плача,
Здесь я сижу одиноко под кровлей домашней; порою
Горем о них услаждаю я сердце, порой забываю
Горе, понеже нас скоро холодная скорбь утомляет.
Но сколь ни сетую в сердце своём я, их всех поминая,
105 Мысль об одном наиболее губит мой сон и лишает
Пищи меня, поелику никто из ахеян столь много
Бедствий не встретил, как царь Одиссей; на труды и печали
Был он рождён; на мою же досталося часть сокрушаться,
Видя, как долго отсутствие длится его; мы не знаем,
110 Жив ли он, умер ли; плачет о нём безутешный родитель
Старец Лаэрт, с Пенелопой разумной, с младым Телемахом,
Бывшим ещё в пеленах при его удаленье из дома».
Так он сказав, неумышленно скорбь пробудил в Телемахе.
Крупная пала с ресницы сыновней слеза при отцовом
115 Имени; в обе схвативши пурпурную мантию руки,
Ею глаза он закрыл; то увидя, Атрид догадался;
Долго, рассудком и сердцем колеблясь, не знал он, что делать:
Ждать ли, чтоб сам говорить о родителе юноша начал,
Или вопросами выведать всё от него понемногу?
120 Тою порой, как рассудком и сердцем колеблясь, молчал он,
К ним из своих благовонных высоких покоев Елена
Вышла, подобная светлой с копьём золотым Артемиде.
Кресла богатой работы подвинула сесть ей Адреста;
Мягкий ковёр шерстяной положила ей в ноги Алкиппа;
125 Фило пришла с драгоценной корзиной серебряной, даром