Одиссей. Владычица Зари (сборник) - стр. 39
– Хатаска! Хатаска! Хатаска!
Страшным именем заклинаю тебя!
Она умолкла, но никто не отозвался на ее призыв. Каменный холодный Осирис все так же улыбался, все так же глядела в пустоту лежащая у него на коленях мертвая Хатаска.
– Не так-то легко это кощунство совершить, – прошептал я. – Но ты знаешь Страшное Слово. Произнеси его, если осмелишься, или уйдем отсюда.
– Нет, я его произнесу, – сказала Мериамун. Подошла к статуе Осириса, закрыла голову накидкой и обеими руками сжала ногу убиенной Хатаски. Увидев это, я тоже распростерся на полу и спрятал лицо в складках плаща, ибо услышавший Страшное Слово с непокрытым лицом должен умереть.
Тихо-тихо, шепотом, едва ли более слышным, чем дыхание, произнесла Мериамун Страшное Слово, которое нельзя написать, но звучание его способно лететь через миры и пространства и достигать слуха мертвых, обитающих в Аменти. Сорвавшийся с уст шепот взорвался раскатами грома под священными сводами, на нас будто налетел ураган, стены храма закачались, точно деревья на ветру, крыша, казалось, сейчас рухнет.
– Откройте лица, вы, смертные! – раздался грозный голос. – И взирайте с ужасом на тех, кого вы дерзнули вызвать!
Я поднялся с пола и сбросил с лица полу плаща, но, подняв глаза, тут же снова в ужасе упал. Вокруг круга, который я очертил своим посохом, столпились сонмы мертвецов, их было больше, чем песчинок в пустыне, они смотрели на нас своими мертвыми глазами. Огонь на алтаре погас, но было светло – светились пустые глаза мертвецов, глаза мертвой Хатаски. Ужасные лица беспрерывно менялись, менялось их выражение, черты… Под моим взглядом они словно таяли, оставались только глаза, и тут же вокруг глаз словно появлялось лицо, но уже совсем другое. Лица плотно лепились друг к другу вокруг нас, от пола до потолка храма, точно стены пирамиды, и их горящие глаза ни на миг не отрывались от нас.
Я, жрец Реи, посвященный в тайны древних знаний, знал, что поддаться страху нельзя, тогда я умру, и если выйду за пределы очерченного круга, тоже умру. И я воззвал в своем сердце к повелителю царства мертвых Осирису, моля его защитить нас, и едва я произнес священное имя, как сонмы лиц в благоговении склонились и потом обратились друг к другу, словно беседуя о чем-то, и снова стали меняться, еще быстрее, чем прежде.
– Мериамун! – сказал я царице, собрав все свои силы. – Мериамун, не бойся, но будь осторожна!
– Почему я должна бояться? – ответила она. – Только потому, что с чувств спала пелена и нам на короткий срок дано видеть тех, кто и без того всегда находится рядом с нами и знает все наши тайные мысли? Я не боюсь.