Размер шрифта

Одиссей, или День сурка. Работы по поэтике - стр. 10

<…>

Так говорил он, моляся, и был Посейдоном услышан.

Тут он огромнейший первого камень схватил и с размаху

В море его с непомерною силой швырнул; загудевши,

Он позади корабля темноносого с шумом великим

Грянулся в воду так близко к нему, что едва не расплюснул

Нашей кормы; всколыхалося море от падшей громады;

Судно ж волною помчало вперед к недалекому брегу

Острова Коз; и вошли мы обратно в ту пристань, где наши

В месте защитном оставлены были суда, где печально

Спутники в скуке сидели и ждали, чтоб мы воротились.

Арнольд Бёклин (1827–1901), Полифем, бросающий кусок скалы в корабль Одиссея

Одиссей и его спутники, оказавшись на корабле, по-прежнему под угрозой продолжения обряда инициации («голову нам раздробит и корабль наш в куски изломает»). Циклоп дважды мечет камень, один падает перед носом корабля, другой – за кормой. Он символически давит, разбивает корабль, который на данный момент сам становится мифическим зверем, внутри которого – посвящаемые. Не случайно и число «два» (два камня), подчеркивающее двойничество. Падение (причем в водную стихию) состоялось. Во-первых, потому, что сам циклоп – тоже камень (гора), это как бы он сам падает в воду. Во-вторых, потому, что в воде и под угрозой разламывания оказываются посвящаемые. Два брошенных в них камня соответствуют съеденным попарно спутникам Одиссея. Ведь Полифем их разбивает о землю, повергая головами вниз, разбивая им головы (лишая голов, что как раз и требуется обрядом):

Прянул, как бешеный зверь, и, огромные вытянув руки,

Разом меж нами двоих, как щенят, подхватил и ударил

Оземь; их череп разбился; обрызгало мозгом пещеру.

Как видите, со спутниками Одиссея происходит то же самое, что со студентом Натанаэлем.

В заключение посмотрим еще один пример – из русской литературы. В поэме Лермонтова «Мцыри» (1839) мальчик, бежавший из заточения в монастыре и попавший в лес, проходит спонтанный обряд посвящения, став на мгновение барсом и побратавшись кровью с настоящим зверем:

То был пустыни вечный гость

Могучий барс. Сырую кость

Он грыз и весело визжал;

То взор кровавый устремлял,

Мотая ласково хвостом,

На полный месяц; и на нем

Шерсть отливалась серебром.

Я ждал, схватив рогатый сук,

Минуту битвы – сердце вдруг

Зажглося жаждою борьбы

И крови… да! рука судьбы

Меня вела иным путем…

Но нынче я уверен в том,

Что быть бы мог в краю отцов

Не из последних удальцов.

Я ждал. И вот в тени ночной

Врага почуял он, и вой

Протяжный, жалобный как стон

Раздался вдруг… и начал он

Сердито лапой рыть песок,

Встал на дыбы, потом прилег,

И первый бешеный скачок

Мне страшной смертию грозил…

Страница 10

На следующую страницу