Одинокий пастух - стр. 4
– У них там что, коммунизм был?
– Нет, коммунизма, конечно, не было… Там существовали правители и работяги, просто соцзащита была на высоком уровне.
– А к чему ты мне все это рассказываешь? – подозрительно спросила Танька.
К чему? К тому, что мне больше не о чем было рассказывать.
– Я собираюсь выучить язык кечуа и поехать в Перу, там сердце инкской цивилизации.
Как-то само собой вылетело, потому что до этой минуты я не собиралась учить язык кечуа и ехать в Перу. То есть поехать я не прочь, но это могло случиться только в заоблачных мечтах.
– Помнишь, давным-давно мы ходили в «Уран» смотреть документальный фильм «Неизвестная Амазонка»?
– Еще бы! Море слез! Кстати, что это ты там разревелась?
– Не знаю. Думаю, душа моя рвалась в Перу, а я понимала, рвись – не рвись, все бесполезно.
– Разве Амазонка в Перу течет?
– Она по разным странам течет. В Перу тоже.
– Ты мне голову не морочь, – сказала Танька. – Ты меня совсем дурой считаешь? Давай колись!
Долго себя упрашивать я не заставила.
– У нас есть один преподаватель, он человек необыкновенный. Его зовут Филипп Александрович. Он настоящий ученый, знает про инков все…
– И ты в него влюблена, – закончила Танька.
– Конечно, нет. Я его и видела всего девять раз…
– И втюрилась. Но ты поосторожнее с преподами. У нас одна девчонка со второго курса закрутила любовь с преподом. И знаешь, чем это кончилось? Ужасным скандалом. Препода разбирали на партсобрании и выписали ему таких кандюлей, что у него случился инфаркт.
Тут мы захохотали, как сумасшедшие.
– А что теперь с преподом, которому выписали?
– Поправился. Будет нам читать «Научный коммунизм», когда дорастем до него.
– Вообще-то тут нет ничего смешного, это не шутки. Смотри, чтобы у твоего ученого тоже инфаркт не случился.
– Болтаешь глупости!
Мама
Прогулка с Танькой – кусочек личного времени, который я выторговала у мамы. Я бы хотела провести день рождения с подружками, но она сказала:
– Сегодня мы останемся вдвоем. Потом будешь делать что хочешь, а сегодня проведи, пожалуйста, вечер с матерью. Нам есть о чем поговорить.
Я догадывалась, о чем. О Викеше, о Викентии Петровиче. И у меня были дурные предчувствия. Но неужели надо портить этими разговорами день рождения?
Теперь она пекла пирог, из кухни доносился вкусный дух и заунывное:
– В жизни раз бывает… – Потом на тот же мотив, а точнее, на его отсутствие: – Старость меня дома не застанет… Старость меня дома не застанет…
– А где она тебя застанет? – спрашиваю, появляясь на кухне.
– Кто?
– Старость!
– Отстань. Это такая песня.
Этот стон у нас, между прочим, песней зовется.