Одинокий отец с грудным ребенком на руках снимет жилье. Чистоту и порядок гарантирую - стр. 2

– Ну, ничего, – подсказал внутренний голос. – Через пять лет обещают апокалипсис. На этот раз точно не обманут. Так что ещё немного потерпи и. Волна нахлынула на представляемое жилище.

Казалось бы, конец… но через отверстие от похищенного течением окна, лихо оседлав тумбочку с сыном выплывает Вольдемар Сгущёнкин, загребая деревянной ножкой от кровати. И гребет он к светлому будущему.

– Я предпочту остаться в нашей квартире, – прервал Вольдемар сказочный рассказ супруги.

– Это невозможно, – безаппеляционно взвизгнула она. – Девяносто процентов жилья принадлежит Толечке, а Толечка – это мамочка, – сын и мать единое целое. А мать – это я. Я о тебе ещё забочусь, варианты ищу, а ты – неблагодарное животное!..

– Норочка, квартиру мы взяли, продав мой участок и комнату в коммуналке, тоже мою.

– Бессердечный человек! Нет, вы посмотрите – думает только о себе! А ребёнок? О нём ты подумал? Всё ради Толечки, ради его благополучия.

И Нора продолжила увещевать о плюсах найденного ею жилища.

Она убеждала и убеждала, убеждала и убеждала и, в конце концов, убедила.

Смиренное «да» сорвалось с уст Сгущёнкина, и удовлетворённая Нора повесила трубку.

– Как она умудрилась меня уговорить? – ужаснулся Сгущёнкин содеянному. – Я собственноручно подписал себе приговор.

К судебному процессу Вольдемар Сгущёнкин готовился заранее. Он планировал произвести на судью самое благоприятное впечатление, и перетянуть чашу весов в свою пользу. Он, наивный, всё ещё лелеял тайную надежду сохранить треснувший по всем швам союз.

Сгущёнкин достал старый шерстяной костюм, подшил его и отгладил. За неимением другого, он собирался в эту тёплую весеннюю погоду щеголять в шерстяном. Также Вольдемар нагуталинил обувь и сходил в парикмахерскую. Утром он начисто выбрил лицо и спрыснулся одеколоном «Звезда», не первый год настаивающимся в холодильнике.

В костюме, стриженный, выбритый, с застенчивым румянцем на щеках, Вольдемар предстал перед судьёй – суровой женщиной с ртутно бегающими глазками.

Нора вошла в зал заседания после супруга, вымотанная, заплаканная, с поплывшим от слёз скромным макияжем. Судья кинула придирчивый взгляд на Сгущёнкина, затем на мадам Сгущёнкину.

По выражению её лица Вольдемар понял, что выводы судья сделала не в его пользу.

Действительно, Сгущёнкины смотрелись на удивление контрастно.

То ли от нервов, то ли от излишне согревающего шерстяного костюма, Сгущёнкин покрылся испариной. Объявлением о слушании бракоразводного процесса судья открыла заседание.

Слово предоставили истице, то бишь гражданке Сгущёнкиной. И она, давясь грудными вздохами и придыханиями, а также не забывая промокать глаза бледно розовым платочком и периодически всхлипывать, поведала суду всю историю их со Сгущёнкиным брака.