Одинокий отец с грудным ребенком на руках снимет жилье. Чистоту и порядок гарантирую - стр. 12

– Ребятушки, здрасьте. Беда с машиной – окошко не отворяется. А у вас что за беда?

Запыхавшийся Сгущёнкин нервно откашлялся.

– Идём, – выдавил он.

– А я, не поверите, – еду! – сказал новый знакомый. Запрыгивайте, подвезу! Вот бедовые, – он захлопнул водительскую дверцу, ловко перегнулся назад через спинку сидения и открыл Сгущёнкиным заднюю дверцу.

– Не стесняйтесь, – подбодрил он Сгущёнкина-старшего, в нерешительности топтавшегося у открытой двери.

С одной стороны, соблазнительно, с другой – опасно.

Ноги Сгущёнкина ныли и активно голосовали за авто: какая разница, попасться в руки маньяка, или загнуться на обочине?

– Неизвестно, что лучше, – поддакивало ногам сердце и добавляло жару легким, отчего одышка не прекращалась.

Разум же подсказывал, что они прошли никак не больше 5 километров, а это даже не половина пути. Всю дорогу им (то бишь целостному организму модели Сгущёнкин Вольдемар) явно не осилить. Вольдемар Сгущёнкин сдался и покорно погрузил своё тело и багаж в машину. Его одолевало плохое предчувствие, которое традиционно без зазрения совести врало.

– Куда путь держим? – спросил водитель.

Сгущёнкин буркнул адрес, который в своё время благоразумно подслушал во время телефонного разговора между женой и её пассией.

– Погнали, – отозвался водитель и вдавил педаль в пол. Машина затрещала и дёрнулась.

Сгущёнкин, уверенный, что такого рывка эта развалюха не выдержит, покрепче обнял ребёнка и зачем-то поджал ноги.

Машина, как ни странно, рывок выдержала и, равномерно покачиваясь, затарахтела по дороге, подлетая на каждой кочке и звучно громыхая всеми составными частями.

– Слава, – водитель выгнул руку назад, над спинкой сидения.

Сгущёнкин осторожно её пожал.

– Вольдемар, – представился он.

– А меня можно Шалтай, меня все друзья так зовут. Фамилия у меня Шалтаев, вот и болтаюсь… А вы в гости?

– Какой там, – вяло отмахнулся Сгущёнкин.

– Понятно, понятно.

– Ребёнка жене завезти хочу, – сказал Сгущёнкин и кивнул на Толика, запоздало сообразив, что забыл вставить перед словом «жена», слово «бывшая».

– Беда, беда, – покачал головой Шалтай, по кислому Сгущёнковскому виду догадываясь, что жена его совсем не подарок. – А что так? – для поддержания разговора спросил Шалтай не имея в виду ничего конкретного.

– Развод прикончил жильё и работу, – вздохнул Сгущёнкин в ответ.

– Беда, беда… – качал головой Шалтай.

Слово за слово, Вольдемар рассказал Шалтаю о всех бедах и несчастьях. Шалтай ему искренне сочувствовал. От этого Вольдемар ещё сильнеё проникался состраданием к себе самому.