Одинокий медведь желает, или партия для баса - стр. 30
– Ты только не отвлекайся. Еще чуть-чуть… осторожно, там после поворота камень торчит!
– Пфе, камень! – отозвался Серый, собрался сказать что-то еще по-мальчишески крутое и… – Ух ты…
– Ух я, – гордо, словно летящие вниз белые струи в обрамлении яркой зелени были моей личной заслугой, кивнула я. – Можно поставить вон под теми грабами.
– Ага-а… – явно не очень-то меня слыша, отозвался Серый.
И я первой выпрыгнула из машины. Потому что чертовски соскучилась по этому месту! Так соскучилась, что готова была обниматься и с грабами, и со скалами, и даже с торчащим прямо на самом виду гигантским гнилым пнем. Но прежде всего – с Серым. И обязательно, непременно показать ему тут все-все! И рассказать, и…
Сильные руки поймали меня со спины, прижали к себе.
– Потрясающий вид, – прошептали мне в ушко.
– Погоди, – вырвалось у меня.
Для себя самой неожиданно. Почему? Не знаю… Честно говоря, я не думала, что Серый остановится. Слишком тяжело бухало у него сердце, слишком прерывистым было дыхание. Но…
Он чуть прикусил мое ушко. И выпустил из объятий. Шагнул назад. Для верности заложил руки за спину и пропел:
– Первым делом, первым делом водопады. Ну, а…
И рассмеялся. Хрипло.
Блин. Он не настоящий. Совершенство настоящим не бывает. Я замерла, как заколдованная, глядя в синие-синие глаза. Где не было ни обиды, ни возмущения. Только радость – огромная, как небо над нами. И предвкушение, от которого закипала кровь.
Я рассмеялась. Беззаботно. И… бросилась бежать.
– О! – донеслось мне в спину. И этот невозможный мужчина стал отсчитывать мои шаги. Фору он мне давать вздумал?
Я уже была на тропинке, ведущей к водопаду. Понятное дело, снизила скорость. Игры играми – а вот навернуться с кручи не хотелось бы.
– Горная козочка. Аккуратнее.
Меня страховали. Спокойно, ненавязчиво. Надежно. И при этом смотрели так, что все внутри плавилось и пело.
Мы забрались в грот, который был «для своих». Если точно не знаешь, куда идти – ни за что не догадаешься, что прямо за водопадом, в хитросплетении воздушных корней и дикого винограда есть вход в крохотный рай.
Совсем крохотный и всегда прохладный.
– Ай, – вздрогнул разгоряченный Сергей от ледяных струй, ударивших по плечам, спине и голове.
И тут же расслабился, запрокинул голову и улыбнулся. В рассеянном свете, в каплях радуги, он выглядел… ох же черт, как он выглядел! Мокрый насквозь, со стекающими по лицу и плечам ручейками, довольный… Он еще и потянулся с этаким хрипловато-дразнящим стоном!
– Как тебе местная водичка? – проведя ладонью по горячему плечу, обтянутому черным мокрым хлопком, спросила я. Тоже подозрительно хрипло.