Одинокие души - стр. 43

– Чёрт с ней. Лучше объясни мне, что происходит?

– Ничего особенного, – Кира открывает мне дверь, и мы проходим в туалет. Здесь воняет ещё хуже, чем в коридоре, и она прикрывает нос рукой. – Твою мать, разве в больницах не должно быть туалетов, после которых человека не нужно откачивать?

Я хочу ответить что-то едкое и смешное, но неожиданно примерзаю к полу.

Мое отражение.

– О, господи! – Я почти ору. Резко подскакиваю к зеркалу, и плевать на боль, ушибы и отёки. Моё лицо в порезах. Оно похоже на один сплошной синяк, и меня тошнит от страха. – Господи!

Я начинаю мять руками кожу, в надежде, что сейчас уберу пальцы, и лицо станет прежним. Но ничего не выходит.

– Лия.

– Твою мать, Кира! Что со мной?

– Успокойся, – девушка подходит и берет меня за руки. – Не трогай, сделаешь хуже.

– Отпусти! – Я вырываюсь и вновь касаюсь пальцами лица. – Боже мой.

– Так, сейчас же посмотри на меня.

– А вдруг это не пройдёт? Вдруг останутся шрамы? – Я сглатываю и вспоминаю рану на лице предводителя стаи. Господи, я не смогу с этим жить. – У меня такое лицо, словно я побывала на скотобойне!

– Детка, а чего ты хотела? Ты вылетела через лобовое стекло и думала остаться целой и невредимой? Это ещё цветочки.

– Кира, я омерзительна!

– Не набивая себе цену! – Девушка становится рядом со мной. Мы смотрим на наши отражения, и я горю желанием разбить зеркало к чёртовой матери. Кира такая красивая, высокая, у неё широкие скулы и ровные брови, а я – гигантский отёк. – Синяки скоро заживут, раны затянутся. Так что не паникуй.

– Не паниковать? Не смеши меня! Если бы я умерла, мой труп не опознали бы.

– Я бы опознала.

– Неужели? И каким образом?

– Пощекотала бы тебя.

Такой ответ застаёт меня врасплох. Я недоуменно поворачиваюсь лицом к Кире.

– И что?

– Как что? – Девушка улыбается и закатывает глаза к потолку. – Ты отреагировала бы и начала хихикать. А твой смех невозможно перепутать ни с чьим другим.

– Но я же умерла!

– Лия, ты же бессмертная задница! Ты не умерла бы.

Неожиданно смеюсь. Искренне смеюсь. Болят рёбра, спина, ноги, а я смеюсь так долго, что забываю о боли, как по волшебству.

– Так-то лучше, – заключает девушка и снимает очки. – В них жутко неудобно.

– Ну что теперь мне скажешь? Что ты делаешь в больнице?

– По-моему, догадаться просто. – Я выгибаю бровь, и Кира отвечает: – Я пришла навестить тебя. Все волновались.

– Все? – недоуменно переспрашиваю я.

– Естественно. Ты же теперь член стаи. А мы своих в обиду не даем.

– Неужели? Ходить после аварии почему-то гораздо легче, чем после того, как меня избил Максим.