Одинокая женщина не желает знакомиться - стр. 6
Глядя на продуктовое изобилие, Надя попыталась сообразить, как ей теперь питаться. Через какое-то время большая часть еды, очевидно, испортится… Исчезли ли звери, насекомые, вирусы, микробы и бактерии? Надя видела птиц, но все остальные? Если, скажем, волки остались, будут ли они совершать набеги на продуктовые магазины?
Перед глазами пронеслись кадры из фильмов про американцев, которые прятались от русских ракет в бомбоубежищах: полки, заставленные консервами, которых хватит лет на пятьдесят. Надя успокоила себя тем, что консервов и вина на ее век – с лихвой, а в данную минуту можно вообще ни в чем себе не отказывать. Выбирая еду и выпивку на ужин, Надя несколько увлеклась. Она искала самые дорогие товары. Ценники услужливо подсказывали ей, что к чему, но теперь, когда доступно было все, глаза разбегались. Также нужно было как-то все унести. Недолго думая, Надя просто набила магазинную тележку всем, что ей приглянулось: сыром, икрой, печеньем, пирожными и прочим, в чем она привыкла себе отказывать. Самое дорогое вино хранилось под замком за стеклянной дверью. Надя подумала было разыскать ключи, а потом отмахнулась от этой порядочной мысли, взяла скалку из отдела с кухонными принадлежностями и разбила стекло, чудом не поранившись.
Воровать оказалось таким наслаждением! Правда, когда берешь то, что больше никому не нужно, трудно назвать это воровством. Однако Надя испытала азарт, возбуждение, ей хотелось брать еще и еще. Когда она разбила стекло, чтобы достать бутылку подороже, первым ее побуждением было разбить еще что-нибудь, начать крушить все подряд, но это наваждение быстро прошло.
Чуть успокоившись, Надя по привычке толкнула тележку в сторону касс. Улыбнулась сама себе, провезла продукты мимо и вывезла тележку на улицу. Там уже смеркалось. От надвинувшейся темноты стало как-то не по себе. Надя представила себя в центре большого темного лабиринта, из которого ей уже не выбраться. Благо, до дома оставалось всего ничего. Она без проблем довезла тележку с едой до дома, открыла ключами домофонную дверь. В этой новой всеохватной тишине любой звук приобретал особое значение. Писк открывшейся двери удивил своей неуместностью.
Надя прошла мимо комнатки, где сидела консьержка, заглянула в стеклянное окошко: об улыбчивой старушке напоминал только наполовину связанный носок, застрявшие в нем спицы, клубок ниток. Старушка носила очки, но Надя их не увидела. Вероятно, пропали вместе со старушкой. В глубине комнатки беззвучно работал телевизор. Как ни странно, вещание не прекратилось. Наверное, на некоторых каналах есть запись на несколько часов, а то и дней вперед. Передавали балет. Хрупкие фигурки балерин кружились на маленьком экране, как привидения.