Одинокая волчица. Том второй. Императрица - стр. 24
– Господи, а эта бредятина откуда?
– Не помню. С детства в голове застряло.
– Вот уж не думал, что ты способен стихи декламировать.
– Такие – способен. Кстати, твоего Запашного его звери неоднократно рвали, читал где-то. Моя хоть не кусается, только рычит. И царапается. Сколько мне горничных пришлось уволить, я уже со счету сбился! Чуть что не по ней – выпускает когти. Что ты хихикаешь? Впивается ногтями в руку – до крови, стерва такая…
– Папик, ты меня звал? – раздался от двери низкий женский голос с хрипотцой завзятой курильщицы.
Лев Валерианович медленно обернулся на голос и непроизвольно вздрогнул. В дверях стояла женщина, при взгляде на которую действительно тут же вспоминалась пантера. Высокая, гибкая, с роскошными каштановыми волосами, чувственным ртом и зелеными чуть приподнятыми к вискам, глазами, невероятно красивого разреза. Рот был, пожалуй, великоват, но губы безупречной лепки скрадывали этот недостаток. Прекрасный, хищный, дикий зверь, отлично сознающий силу своей красоты. И такая женщина – жена Попугая?! Воистину, деньги всемогущи.
– Звал, Ириша, – тихо ответил Босс. – Хочу тебя познакомить с моим старым другом. Вместе когда-то начинали бизнес. Льву я верю, как самому себе.
– Да будет тебе, Генаша, – запротестовал Лев Валерианович. – Расхваливаешь, как цыган коня. Это наши с тобой дела.
Он неожиданно легко выбросил свое грузное тело из кресла и склонился над рукой Ирины.
– Рад, очень рад, – пророкотал он на самом низком своем регистре. – Понимаю, почему Геннадий вас никому не показывает. Я бы и сам такую женщину держал под замком.
Ирина кокетливо передернула плечами, не отнимая руки, прищурилась и сказала:
– Все вы одинаковые. Охмурили женщину – и под замок. А потом лежите на ней, как собаки на сене…
– Ирина! – предостерегающе сказал Босс.
– А что я такого сказала? Ладно, давайте выпьем за знакомство. Что у вас тут?
Она подбежала к столу, оглядела его и сделала капризную гримаску.
– Зубровка? Как можно пить такую гадость? Папик, в доме есть кое-что получше. Тебя что, жаба задушила? Пожалел для друга бутылку хорошего виски?
– Ирина! – простонал Босс. – Что ты несешь, опомнись! Когда я чего жалел?
«Оправдывается, – удивленно подумал Лев Валерианович. – Попугай оправдывается перед этой бабенкой. Вот уж не ожидал от него. Здорово скрутила мужика, стерва. Но – хороша, слов нет. Сколько живу – такой не видел».
Ирина, по-видимому, почувствовала, что произвела на гостя впечатление и губы ее торжествующе дрогнули. Восхищение окружающих всегда действовало на нее сильнее любого наркотика.