Одиночка: Одиночка. Горные тропы. Школа пластунов - стр. 75
Управившись с делами, Елисей вернулся в дом и, подойдя к столу, где лежала уже одетая покойница, судорожно вздохнул. Вот теперь он действительно остался один. Лейла, отлично понимая, что с ним происходит, подойдя, тихо сказала:
– Завтра я домой уйду. Теперь мне нельзя здесь оставаться.
– Я провожу, – кивнул Елисей.
Взяв себя в руки, парень внес гроб в дом и, уложив в него бабку, заколотил крышку. Потом, вынеся уже полную домовину на крыльцо, он закрепил его на тачке и покатил к церкви. Лейла, повязав голову черным платком, молча шла рядом. Припомнив похороны Параскевы, Елисей использовал доски и веревки, чтобы опустить гроб в могилу. Бросив на крышку три горсти земли, он дождался, когда девушка повторит его жест, и взялся за лопату.
Вкопав в изголовье крест и утрамбовав землю, он перекрестился и, вздохнув, негромко сказал:
– Вот и все. Теперь они вместе. Один я словно перекати-поле. Пойдем, Лейла. Помянем рабу божию. А завтра я тебя домой провожу.
– Хорошо, – тихо кивнула девушка.
Они вернулись домой, и Лейла, уже зная, где и что хранила Степанида, быстро накрыла на отмытый стол. Достав из шкафчика бабкину настойку, Елисей выставил две рюмки и, наполнив одну, накрыл ее куском хлеба. Вторую, поставив перед собой, налил до краев.
– Тебе не предлагаю, – вздохнул он, посмотрев на девушку. – Тебе вина нельзя.
– Нельзя, – кивнула Лейла, быстрым движением поправляя платок.
– Царствие тебе небесное, бабушка, – прошептал парень и махом вылил в глотку напиток.
Вспоминая их разговоры, Елисей и сам не заметил, как опорожнил бутылку, но при этом не захмелел. Только в сон потянуло.
– Оставь все, я потом сам помою, – махнул он рукой и, поднявшись, отправился в свой закуток.
Проснулся парень с тяжелой головой, но похмелья как такового не было. Лейла уже встала, успев сделать многое, пока он спал. Умывшись, Елисей привычно позавтракал козьим молоком с краюхой хлеба и, одевшись, вопросительно посмотрел на девушку.
– Я готова, – решительно кивнула та, подхватывая с лавки узелок.
– Погоди, – остановил ее парень и, выйдя во двор, залез в свой фургон.
Быстро выбрав из кучи оружия нормальную винтовку и пистолет, он вышел на улицу и, прикрыв за собой дверь, протянул оружие девушке.
– Вот. Твое-то ружье я сломал в запале.
– Лучше вместо пистолета мой кинжал верни, – улыбнулась Лейла. – Это от отца остался, – пояснила она свое требование.
– Конечно, – кивнул Елисей и снова полез в фургон.
Отдав девушке кинжал, он закинул подаренное ружье на плечо и, вздохнув, зашагал к околице. Выведя ее безопасной тропой за границу своей охранной зоны, он свернул на тропу и через несколько минут вышел на дорогу. Лейла молча шагала следом, отлично понимая, что в этих местах он ориентируется гораздо лучше нее самой. Они шагали, думая каждый о своем. Доведя девушку до того места, где и случилось их знакомство, Елисей снял ружье с плеча и, протягивая его девчонке, улыбнулся: