Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира - стр. 70
– Не балуй. Я свое все одно возьму. А вот ты подыхать будешь очень плохо. Это я умею.
– Ладно, твоя взяла, – прохрипел мужик. – В подполе все. По левую руку из полки гвоздь торчит. Потянешь за него, дверца откроется. В том схроне все и лежит.
– Ну, пойдем, посмотрим, что там за гвоздик, – усмехнулся Елисей, заталкивая ему в рот кляп и поднимаясь.
Крышку подпола он приметил на кухне, когда случайно наступил на большое кованое кольцо. Благо мягкие сапоги, которые он специально надел на это дело, позволяли ощущать все, что было под ногами. Ухватив мужика под мышки, он перетащил его в кухню и, откинув крышку подпола, первым делом скинул в провал своего пленника. За веревки он не беспокоился. Даже если этому бугаю удастся разорвать их на запястьях, то на локтях и щиколотках веревку придется развязывать.
Уж что-что, а паковать пленных парень умел. Прихватив с полки плошку со свечкой, Елисей быстро спустился в подвал и, пару раз чиркнув кресалом, затеплил свечу. Едва только посветлело, мужик впился взглядом в лицо своего пленителя. Но Елисей только усмехнулся. Маска из старой холстины оставляла открытыми только глаза.
– Что, не ожидал? – спросил он, разглядывая мужика. – Я же сказал, ты у меня не первый. Я ваши «малины» поганые разорял и дальше разорять стану. Так что лучше не зли меня, ежели не хочешь лютой смертью помереть.
Не имея возможности ответить, мужик посмотрел куда-то ему за плечо. Оглянувшись, Елисей приметил торчащий из полки кованый гвоздь и, внимательно осмотрев саму полку, осторожно потянул за шляпку. Тихо скрипнув, гвоздь вышел из доски сантиметров на пять и весь стеллаж начал отходить от стены.
– Ловко, – оценил схрон Елисей. – Сами делали или нанимали кого?
В ответ послышалось только злобное сопение. Распахнув дверцу, парень внимательно осмотрел проем на предмет ловушек и, убедившись, что ничего подобного тут нет, принялся изучать замок. Как оказалось, все было просто, как мычание. К концу гвоздя, в котором было просверлено отверстие, была протянута проволока, которая и поднимала самый обычный крючок. Вся хитрость заключалась в петле, на которую он опускался.
Убедившись, что никаких сюрпризов тут нет, Елисей вернулся к мужику и, перетащив его в дальний угол подвала, тихо произнес, доставая кинжал:
– Легкую смерть ты заслужил. Уж прости, но живым я тебя оставить не могу.
Клинок бебута с еле слышным хрустом пробил плоть и вонзился в грудину, разрубая сердце. Дернувшись, мужик вытянулся всем телом, после чего медленно обмяк. Закрыв ему пальцами глаза, Елисей тщательно отер клинок и, убрав его в ножны, занялся делом. Бандитский схрон оказался чем-то вроде сокровищницы. Тут было все, что имело хоть какую-то ценность. И серебро в монетах, и шкатулка с золотыми червонцами, и серебряная же посуда, и пачки ассигнаций в уже знакомом парню саквояже.