Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира - стр. 65
– Сударыня, вы меня слышите? – на всякий случай уточнил Елисей. – Я спросил, часы рабочие?
– Конечно рабочие, юноша, – прозвучал в ответ удивительно чистый, звонкий голос женщины. Такой сделал бы честь любой признанной великосветской красавице. – Я не стала бы продавать испорченную вещь.
– И сколько вы за них хотите? – поинтересовался парень, выпрямляясь.
– Боюсь, вам они не по карману, – фыркнула женщина, зацепившись взглядом за кобуру с револьвером. Похоже, оружие вызывало у нее резко отрицательную реакцию.
– Ну, мои деньги не вам считать, – не остался Елисей в долгу. – Так вы продаете их или просто время тут проводите?
– Продаю, – едва заметно вздрогнув и ссутулившись, выдохнула женщина.
– И сколько вы за них хотите?
– Десять рублей, – отрубила дама, очевидно решив напугать неприятного покупателя огромной суммой.
– Ну, за часы фирмы господина Бреге это не самые большие деньги, – медленно, словно раздумывая, протянул парень.
– Вы слышали об этой фирме? – удивлению женщины не было предела.
– Вы не поверите, сударыня, но я даже читать умею, – фыркнул в ответ Елисей.
– Кажется, вы обижены, – удивленно протянула дама.
– Нет. Обидеть меня сложно. Но я никогда не понимал людей, отрицающих необходимость оружия и важность существования людей, умеющих этим оружием пользоваться, – не удержался парень. – Не будь того и другого, жить бы вам в турецком гареме. И это в лучшем случае.
– Однако, – удивленно протянула дама, непроизвольным жестом поправляя шаль на груди. – А вы, молодой человек, не так просты, как кажется на первый взгляд. К чему этот маскарад? Вы же человек с образованием. Или вы тоже решили делать в этих гиблых местах карьеру?
– Я в этих, как вы изволили выразиться, гиблых местах родился. С вашего позволения, я родовой казак и останусь им до своего последнего часа. А что до образования, можете мне поверить, большая часть местного казачества с грамотой дружит. Ну да бог с ним. Я беру ваши часы, – закруглил парень разговор и, переложив сверток с тканями в левую руку, достал из кармана деньги.
Отсчитав ей названную сумму мелкими купюрами, Елисей хозяйственно обернул часы поданной дамой холстиной и, оглядевшись, приметил в стороне мужичка, торговавшего плетенными из ивняка корзинами. Носить такое количество покупок в руках было неудобно. Попрощавшись, он сместился к торговцу корзинами, краем глаза отслеживая дальнейшие действия дамы. Та, быстро спрятав деньги, замерла над оставшимся товаром, словно погрузившись в медитативный транс.
Отдав корзинщику пятачок, Елисей выбрал крепкую, вместительную корзину и, осторожно уложив в нее все купленное, задумчиво оглядел остальные ряды. Торопиться было некуда, а значит, можно было продолжить прогулку. Но едва только он шагнул дальше, как женщина, вскочив, в два шага оказалась рядом и, ухватив его за рукав, тихо прошептала: