Одиночка - стр. 47

— Ого… Но ты ведь в покер ночами постоянно играешь… Тяжело, наверное, без допинга.

Если Адиль и удивился, что я знаю, чем он зарабатывает на жизнь, то не подает вида. Видимо, смирился, что его за глаза обсуждают. Ну или ему плевать. 

— Нормально. Я привык. 

Вопросы во мне продолжают размножаться, нетерпеливо просясь наружу. Хочется узнать многое: чем Адиль занимался эти семь лет; что привело его в покер; действительно ли он жил все это время в Новосибирске и что сталось с их старой квартирой. Дом, где он и его мать жили раньше, был довольно старым, но все равно куда лучше, чем эта пропахшая мочой пятиэтажка с комнатами-коробками. 

Совершив усилие, топлю любопытство в себе, не решаясь провести его по хрупкому, едва наметившему мосту между нами. Да это, скорее, и не мост даже, а тонкая нить благодарности, которая оборвется, едва я выйду за дверь. 

Вместо этого спрашиваю о нейтральном: 

— На день рождения к Сене придешь в следующие выходные? Слышала, тебя приглашали.

— Не знаю пока. Ближе к делу решу. 

Я снова не удерживаюсь от воспоминаний. Как-то само собой получается.

— Помнишь, как ему на двадцатилетие набор пивных бокалов подарили, которые ты в итоге о затылок придурка Эдика разбил? Это сосед Робсона, который вечно напивался как свинья и всех бесил.

Челюсть Адиля неуловимо дергается.

— Всего не упомнишь. Я тогда редкостным долбоебом был. 

— Это я тебе идею подарка подкинула, если что. — Издав смущенный смешок, тычу пальцем в крошку на столешнице, чтобы переложить ее в блюдце. — И думать долго не надо.

Адиль никак не комментирует мое предложение, и я понимаю, что наступил тот самый момент, когда еще можно уйти без ущерба для собственного достоинства. Дальше будет поздно. 

— Маму пирогами угостишь. — Бесшумно отодвигаю стул и смотрю на Адиля сверху вниз. — Лев Георгиевич очень хороший врач. Я бы сказала: лучший в этом направлении. Обязательно к нему сходите. Если вдруг начнется тошнота или головные боли, нужно будет обратиться в больницу. Это симптомы сотрясения мозга… Хотя я уверена, что все обойдется. 

Адиль кивает:

— Понял. Отвезти? 

Я отрицательно трясу головой. Нет. Это будет совсем нечестно по отношению к Диме. Знай он, где я нахожусь сейчас, уже бы рвал и метал… Хотя я бы все равно не поступила по-другому. 

— Давай тогда такси тебе вызову.

— Мне еще к отцу зайти надо. У меня письмо… — Я смущенно похлопываю себя по невидимому карману. — В прошлый раз забыла отдать. 

В прихожую иду, захлебываясь поднявшимися воспоминаниями. Всему виной тон Адиля, эхом вернувшийся из прошлого.