Одиночество бегуна на длинные дистанции (сборник) - стр. 12

– Что это такое? – спросил бы он. А я бы ответил:

– Опухоль.

– Что значит – опухоль, дружок? – хитро переспросил бы он.

Я бы закашлялся и схватился за бок, как будто меня жутко скрутило, и закатил бы глаза, будто мне надо в больницу, а Майк взял бы меня под руку, как самый верный друг на свете.

– Рак у меня, – прохрипел бы я легавому, и от этого он начал бы что-то подозревать своими размякшими от пунша мозгами.

– Это у тебя-то, такого молодого?

Тогда бы я снова застонал в надежде, что он почувствует себя распоследним уродом, чего не бывает, но все-таки.

– Это у нас семейное. Папа умер от рака месяц назад, а я, кажется, через месяц тоже помру.

– Так что, у него в кишках рак был?

– Нет, в горле. А у меня – в желудке. – Стоны и кашель.

– Слушай, тебе нельзя вот так на улицу, если у тебя рак. Тебе в больницу надо.

Вот тут я начал бы крыситься:

– Туда я и иду, а вы тут останавливаете меня и кучу вопросов задаете. Да, Майк?

Майк бы только ворчал и кряхтел, не в состоянии и рта раскрыть. И как раз вот тут легавый сказал бы нам идти дальше, внезапно подобрев и говоря, что приемное отделение в больнице закрывается в двенадцать и что, может, нам такси вызвать? Если мы захотим, он вызовет и заплатит за него. Но мы отвечаем, чтобы он не беспокоился, что он классный парень, даром что легавый, и знаем, как пройти напрямик. А когда мы заворачиваем за угол, до его тупых мозгов доходит, что идем-то мы совсем в другую сторону, и он орет нам вслед. Мы пускаемся бежать… Ну, вот такие вот мысли.

У меня в комнате Майк вскрывает коробку молотком и зубилом, и мы не успеваем толком очухаться, как у меня на кровати уже лежат две равные доли по семьдесят восемь фунтов, пятнадцать шиллингов и пять с половиной пенсов. Они похожи на рождественский стол с пирожным и бисквитами, салатом и бутербродами, пирогами с вареньем и шоколадками. Все точно поровну, мне и Майку, потому что мы верили, что за равный труд полагается равная плата, прямо как мой папа с товарищами, пока у него не отнялись руки и не пропал голос, чтобы спорить. Я подумал: как же здорово, что ребята вроде этого бедного булочника не прячут все бабки в одном из банков с мраморным фасадом, которые стоят на каждом углу. Как же нам подфартило, что он им не доверился, хоть в них и вбухали миллионы тонн бетона и невесть сколько железных решеток и клеток, и толпы легавых пялят на эти банки свои выпученные зенки. Как же классно, что он доверяет только коробочке, когда так много торговцев считают это старомодным и по-современному несут денежки в банки, которые не дадут паре искренних, честных, работящих и совестливых парней вроде нас с Майком ни малейшего шанса.