Одинаковые - стр. 26
Много воды утекло с той поры, а Люська все не менялась. Вот и сегодня, влетев без предупреждения в кабинет Насти, она откинула длинную челку с высокого лба, плюхнулась на стул, испуганно глянула на подругу.
– Настька, что я тебе скажу…
– Ну? – Анастасия нахмурилась. – Чего опять? Окна мыть в Доме культуры позовешь или стеллажи в библиотеке красить?
Люська всполошенно прижала ладошку к груди, словно пыталась унять колотящееся сердце.
– Настя… Тут такое…
– Да говори уже, – подруга тревожно блеснула глазами. – Что случилось-то?
– Ой, даже не знаю, как сказать, – Люська, глотнув воздуха, откинулась на спинку стула.
– Да что такое? С ума сведешь…
– Настька, я беременна, – побледнела от напряжения Люська.
Чувствуя, как сердце покатилось в пятки, Настя зажала рот ладошкой и ошарашенно уставилась на подругу.
– Да ты что? Господи! От кого? – она наклонилась к растерянной Люське. – От него? От этого? От отшельника?
– Ага, – робко кивнула рыжая бестия.
– Ты спятила, подруга? Ой, я не то хотела сказать! Ребенок – это, конечно, здорово! Но от отшельника? Как же так?
– А вот так, – Люська нервно хохотнула. – Раз, и все! Как бывает у обычных людей! Ну, что еще тебе рассказать? Подробности добавить?
– Замолчи, бесстыдница, – Анастасия легонько хлопнула ее по лбу. – Я рада за тебя, ты же давно мечтала о ребенке. Но мы ж его совсем не знаем… Не страшно тебе?
– Я тебе сто раз говорила, что он – замечательный, – Люська светло улыбнулась. – Это вы его не знаете, а я знаю, понимаю, и люблю.
– Любишь? Уверена? – Настя недоверчиво покачала головой.
Люська, задумавшись на секунду, кивнула.
– Да не надо быть уверенной, надо чувствовать, слушать свое сердце. Знаешь, какая у него душа? Чистая, нежная, верная…
– Дурища, ты, Люська, доверчивая, – Настя, смеясь, кинулась обнимать подругу. – Только сразу договариваемся – я буду крестной!
– Конечно, кто же еще…
Длинный июньский день догорал. Большое село готовилось ко сну. То там, то здесь раздавалось тревожное мычание вернувшихся с пастбища коров, где-то лаяли собаки, чутко охраняющие дворовое хозяйство, изредка всхрипывали во сне овцы, сбившиеся в тугую кучу. Над рекой поднимался густой туман, недовольно покрякивали утки, беспокойно раскидывая крылья, что-то шептал камыш да тревожно вскидывался легкий ветерок, бесцеремонно целуя темную гладь воды.
Глава 8
Павел родился в далеком сибирском городке. Крошечном, словно спичечная коробка. Настолько маленьком, что там всего было по одному: одна школа, один детский сад, один магазин продуктов, одна больница. Это даже был не город, а большая железнодорожная станция, пересадочный узел, сортировочный пункт, платформа для остановки пассажирских поездов дальнего следования.