Один я здесь… - стр. 24
Самому же самолету было больше не суждено подняться в небо. Одно из крыльев оторвалось и покоилось в паре метров от самой махины. Носовая часть погребена под сугробом, из-под которого виднелся конец винта, а из мотора валили клубы черного дыма. Именно дым давал подсказку о том, что причиной крушения могла стать неполадка в двигателе.
Все эти размышления заставили Сергея отвлечься и ослабить руку, которой он прижимал пса, что стало большой ошибкой. Пёс гавкнул, заставив немца в белом комбинезоне тут же развернуться в их сторону. Охотник понял, что его заметили, и решил действовать незамедлительно…
Немец рванул к фюзеляжу, на котором лежал автомат (и как только он сразу его не заметил!), и почти коснулся его рукоятки, как вдруг…
…грохот ружья пронзил лесную тишину.
Неприятель завопил от боли. Множество мелких дробинок вонзились в его правую ногу. Меткий выстрел дался Сергею проще простого – годы практики не прошли даром.
Немец тут же упал в сугроб и пополз под уцелевшее крыло самолета, чтобы спрятаться. Но Борька поспешил это пресечь. Зная, что после грохота ружья хозяина подстреленная дичь должна быть в его зубах, пёс бросился к крылу самолета и через несколько секунд сомкнул пасть на руке фашиста.
– Фу, Борька! Фу! – приказал охотник, и собака тут же отступила, приблизившись к хозяину.
Сергей, не опуская ружья, осторожно подходил к укрытию немца. Война, закончившаяся более двадцати лет назад, научила его одному из важных правил – всегда быть бдительным и оставаться начеку, даже если враг якобы побежден. Именно это наставление не раз спасало его жизнь в ужасных окопах, и, возможно, только благодаря ему он до сих пор ходит и дышит.
Он покосился на второго лётчика, придавленного в кабине. Тот не подавал признаков жизни и, судя по синякам и обилию крови на лице, был без сознания или вовсе мертв.
Учащенное дыхание раненого Сергеем немца слышалось очень громко. Он полз, отталкиваясь локтями, оставляя после себя красную дорожку крови, и почти залез под крыло, пока Сергей не остановил его, наступив тому на раненую ногу. Но он не закричал. Немец стиснул зубы и замычал, намеренно терпя боль. Он попытался ползти дальше, и тогда Сергей еще сильнее нажал валенком на окровавленную ногу. И немец не выдержал.
В лесу раздался душераздирающий крик. Борька залаял, словно прося хозяина остановить этот ужасный шум, но Сергей не обращал внимания на пса. С каждой секундой он надавливал ногой все сильнее. Мышцы его лица дрожали от гнева, как сведенные судорогой. Ему было приятно причинять боль немцу, а его вопли были музыкой для ушей. Славная и долгожданная мелодия, посвящённая отмщению за сына.