Один сон на двоих - стр. 18
Мирон сунул ошейник в рюкзак и уже собирался поставить опустевший ящик обратно, когда на дне сейфа заметил еще кое-что. Это был конверт из плотной бумаги. К счастью, незапечатанный, потому что вскрыть конверт, точно предназначенный не ему, у Мирона не поднялась бы рука. Или поднялась, но потом пришлось бы до конца дней своих испытывать муки совести, вне зависимости от того, что обнаружилось бы внутри конверта. А так оставалась хотя бы иллюзия, что он не делает ничего предосудительного. Ну, почти ничего.
В конверте хранилось несколько писем. Или, вернее сказать, одно письмо и один официальный документ. Официальный документ был сделан на немецком языке, которого Мирон знать не знал. Его лингвистические познания ограничивались крепким английским и самую малость французским. О том, что документ именно официальный, свидетельствовала печать и дата. Отправлен он был полтора года назад, но почему-то оказался не в папке «Входящие», а в хранилище на самом дне сейфа. Мирон старательно сфотографировал документ, на всякий случай перевернул, чтобы убедиться, что с обратной стороны нет ничего важного, и сунул обратно в конверт. Фото нужно будет непременно показать Харону, пусть на досуге переведет.
Письмо же было написано по-русски, размашистым и, словно бы неуверенным почерком. Так обычно пишут люди, отвыкшие от ручки, или с какими-то проблемами в нервно-мышечном аппарате. А может быть, человек, отправивший это письмо Ба, просто торопился. Или русский для него был неродным языком. Да мало ли что могло быть! Вполне возможно, что Мирон просто придирается.
Письмо было понятнее и куда занимательнее бюрократической немецкой писанины. Написал его человек, приславший Ба ошейник. Некий мистер Сандпайпер, представившийся председателем исторического общества города Вены, просил Ба оказать ему честь и принять на хранение семейную реликвию некогда великого, а ныне почти забытого венгерского рода Бартане. Вот откуда, оказывается, взялась геральдическая книга! Очень интересно!
Мистер Сандпайпер в своем письме особо настаивал, чтобы ошейник не вносился в каталог музея и ни при каких обстоятельствах не становился частью музейной экспозиции, но по возможности хранился в достаточно надежном месте. Этот странный подарок предназначался лично госпоже Софье Куликовой или, в случае ее ухода из жизни, ее наследникам. А геральдической книгой госпожа Софья вольна распоряжаться так, как посчитает нужным.
Помимо прочего, из письма загадочного мистера Сандпайпера следовало, что в ближайшее время музей под управлением госпожи Софьи получит некий грант на развитие, а сама она – вознаграждение за неоценимый вклад в сохранение культурного наследия родного края в целом и усадьбы «Гремучий ручей» в частности. Вознаграждение будет передано ей вместе с ошейником и геральдической книгой. Распоряжаться им, как и книгой, она вольна по собственному разумению.