Один шанс из ста. Хроника десантной группы - стр. 5

До деревни километров пять, расстояние пустяковое, если идти днем и по сухой дороге. Но сейчас все наоборот. Кромешная тьма, под ногами чавкает грязь. На сапоги налипают пуды глины.

Часа в два ночи добрались до околицы. В крайней избе, у самого леса, жил партизанский связной пожилой, степенный лесник Иван Егорович. Трижды стукнули в окно. Дом ожил, скользнул в щели ставни желтый лучик, со звоном покатилось ведро в сенях.

– Кого носит?

– Свои, дядя Иван.

– Много своих, покажись поближе.

Николай шагнул на свет.

– А, это ты, кудрявый! Ну что стоишь, избу выстудишь.

Поднялись на крыльцо, вошли в душноватую темноту дома.

Просторная горница, печь в полкомнаты, иконы в переднем углу, голый стол, лавки. Хозяин десятый год живет бобылем.

– Надо подождать, ребята. Пока упьются. С часок назад мимо шел, видел – гуляют, песни орут.

Иван Егорович гасит лампу. Темнота, только вспыхивают цигарки. Кажется, что за бревенчатыми стенами время остановилось.

Но вот пора. Старик встает, что-то нашаривает на печке. При свете спички видно – топор.

В деревне тишина. Даже собак дождь загнал в конуры. Разведчики без шума пробираются вдоль плетней.

– Здесь, – шепчет связной.

– Собаки есть?

– Есть кобель, злющий, но меня знает…

Скрипнула калитка, Иван Егорович растаял во тьме.

Зарычала собака, завизжала, узнав.

– Все, пошли, – вернулся старик. Я его в конуре бочкой прикрыл. Пожалел, кобель-то не виноват, что хозяин сука…

Николай поднялся на завалинку, потянул на себя ставень. Заставленный бутылками стол, широкая спина, головы не видно…

– Давай, Иван Егорыч!

Старик поднялся на крыльцо, постучал – не слышат. Изо всей силы задергал дверь.

В сенях завозились.

– Кого там, так вашу…

– Я, Семеныч, Иван-лесник, отвори, дело есть.

– Что за дела по ночам?

– Спешное! Солдат красный ко мне зашел, говорит, из плена бежал…

Загремела щеколда.

Один из разведчиков прижался к косяку, в руке финка. Дверь распахнулась. Взмах – хозяин мягко осел на порог.

В избе за столом – трое. Расстегнутые мундиры, пьяные морды. Сидящий лицом к двери потянулся к ремню с кобурой, брошенному на лавку.

– Кто такие? В чем дело?

Так вот он каков, предатель. Остекленевшие глаза, мокрый рот…

– Руки на стол, сволочь!

Полицаи мигом отрезвели.

Королев достал приговор.

«Именем советского народа…»

Вскинул автомат, увидел глаза, полные животного страха…

В отряд вернулись на рассвете. Николай вошел в палатку командира, выложил взятые у изменников документы, оружие.

– Товарищ командир, приговор приведен в исполнение.

Приближалась зима. За ночь лужи пустели, покрывались стеклянным ледком. Постоянного лагеря у медведевцев не было, кочевали с места на место. За ними по пятам шли каратели.