Один плюс N - стр. 28
— Да, ты в порядке — это я поняла. Но ты точно что-то скрываешь. Я такие вещи хорошо чувствую.
Не в силах больше ждать, я закинул в рот кусок бифштекса и прикрыл глаза от удовольствия, чувствуя, как вкус сочного мяса обволакивает язык. Кажется, после моего объединения с мистической жижей я стал как-то иначе относиться к еде. Даже если не учитывать ночные помутнения рассудка, я в целом стал есть больше и охотнее. При этом организм, будто награждая меня за повышенное потребление, усиливает мои вкусовые ощущения. Мол, ты только ешь, дружище, и будет тебе счастье. Возможно, это временный эффект, но даже если он со мной навсегда, то я определённо не расстроюсь. Единственный очевидный минус, который маячит где-то на горизонте, — серьёзный рост расходов на еду.
— Хорошо чувствуешь, значит? И я много чего чувствую, — ответил я после недолгой паузы. — Но всегда допускаю, что я субъективен.
— Обычно я — тоже. Но не в такие моменты, как этот. — Инга смотрела на меня так, словно изучала диковинную зверушку, которую она встретила впервые. — Знаешь, как для меня выглядит твой рассказ об аварии? Как будто ты пляшешь в маленькой комнатке, полностью занятой слоном, и с непринуждённой улыбкой делаешь вид, что тебе совсем не тесно.
Поджав губы, я медленно закивал:
— Моё почтение. Красочность этого сравнения меня убедила… Признаюсь: мне есть что скрывать. Но разве это не нормально? Мы ж едва друг друга знаем. Тебе не кажется, что ты чересчур требовательна к человеку, которого видишь второй раз в жизни?
Инга закатила глаза и длинно выдохнула.
— Ладно… Хорошо. Ты прав. Просто… Не знаю почему, но я подумала, что рядом со мной произошло что-то необычное.
— Например?
— Даже не знаю… Может, какой-то таинственный заговор. Вдруг вас двое? Парень, которого я встретила в магазине, умер, а ты занял его место. Или… ты чудесным образом исцелился, как, не знаю, оборотень. Или, наоборот, тебя кто-нибудь исцелил, и ты сам впервые столкнулся с чем-то сверхъестественным.
— Ого, — я удивлённо приподнял брови. — Ты в такое веришь?
В задумчивости отведя взгляд, Инга пару секунд молчала, потом ответила:
— Не то чтобы верю… Но, когда я встречаю что-то необъяснимое, меня это очень вдохновляет. И я пытаюсь передать это чувство в творчестве. Хотя дело даже не в необъяснимом. Как бы это сказать… Дело в обратной стороне, своеобразной изнанке обыденности.
— Вот оно что… — протянул я, почти опустошив тарелку. — А психологией и всякой эзотерикой ты заинтересовалась тоже поэтому? Типа, внутренний мир человека — изнанка того, как он ведёт себя на людях и так далее.