Один неверный шаг - стр. 40
Брэнда поднялась с места.
– В холле есть телефон-автомат. Я позвоню ей оттуда.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Когда Майрон ехал к Мэйбл Эдвардс, зазвонил его сотовый. Включив аппарат, он услышал голос Эсперансы.
– Норм Цукерман на проводе, – деловым тоном сообщила она.
– Переключи на меня…
В трубке послышался щелчок.
– Норм? – сказал Майрон.
– Майрон, детка, как поживаешь?
– Неплохо.
– Прелестно… прелестно… Что-нибудь узнал?
– Ни черта.
– Прелестно… прелестно… – Норма что-то беспокоило, и в его жизнерадостном тоне чувствовалось напряжение. – Ты сейчас где?
– В машине…
– Так, так, так… Я бы на твоем месте обязательно заглянул в зал, где тренируется Брэнда.
– Только что побывал там и уехал.
– И оставил ее в одиночестве?
– Но она же на тренировке. Вокруг нее не меньше дюжины членов команды, не считая обслуживающего персонала. Ничего с ней не случится.
– Может, ты и прав. – В голосе Норма, однако, уверенности не ощущалось. – Знаешь что, Майрон? Нам нужно поговорить. Когда ты собираешься вернуться в спортзал?
– Через час или около того. А в чем, собственно, дело, Норм?
– Через час, значит? Очень хорошо. Там и увидимся.
Тетушка Мэйбл жила в Уэст-Ориндже – пригороде Ньюарка. Уэст-Ориндж относился к типу «трансформирующихся» пригородов. Упомянутый факт находил свое отражение в том, что число белых жителей там постепенно сокращалось. Представители национальных меньшинств тоже уезжали оттуда, ища пристанища в близлежащих пригородах, белые же, чувствовавшие себя, скажем так, персонами нон грата, отправлялись еще дальше. На языке разного рода функционеров, политиканов и тех, кто скупал там освободившиеся дома и земельные участки, это именовалось «прогрессом».
При всем том, широкая улица, где обитала тетушка Мэйбл, являла собой разительный контраст с разрушающимся и быстро деградирующим кварталом, который Хорас называл своим. Майрон знал Уэст-Ориндж довольно хорошо, тем более что его родной Ливингстон граничил с ним. Ливингстон тоже начал меняться. Когда Майрон учился в школе высшей ступени, это был, что называется, «белый город». Даже, если так можно выразиться, «очень белый». Буквально «белоснежный». Он был такой «белый», что в выпускном классе Майрона учился только один чернокожий подросток. Да и то только потому, что показывал выдающиеся результаты на занятиях по плаванию и числился первым пловцом в школьной команде. Можно ли требовать большего от маленького городка?
Дом тетушки Мэйбл представлял собой одноэтажную постройку в том стиле, какой шутники наверняка окрестили бы сельским. В этом так называемом ранчо имелись три спальни, полтора санузла – ванная комната и еще одна крохотная пристройка – и большой благоустроенный подвал, где стоял далеко не новый, но довольно большой американский бильярд. Майрон припарковал свой «форд-таурус» прямо у входа.