Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - стр. 12
И вот в этой суете-беготне, прерываемой редкими паузами, проходит день, месяц, может быть год. Это немного похоже на жизнь муравья: почти все делается на автоматизме, под влиянием импульсов и сигналов извне, в едином потоке с миллионами таких же замороченных гонкой людей, живущих в «человейниках». Всё – на фоне тревоги. И в какой-то момент вы вдруг замедляетесь или даже останавливаетесь, замираете и внезапно словно просыпаетесь. Смотрите на суету как бы сверху (психолог или философ сказал бы «из метапозиции») и задаетесь вопросом:
А ЧЕМ Я, СОБСТВЕННО ГОВОРЯ, ЗАНИМАЮСЬ?
ЧЕМ ЗАНЯТА МОЯ ЖИЗНЬ, ХОТЕЛ ЛИ Я ЭТОГО?
И ВООБЩЕ, ЧЕГО Я ХОЧУ ОТ ЖИЗНИ-ТО? НЕ ДУРЬЮ ЛИ МАЮСЬ В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ?
Бывают у вас такие моменты озарения?
– Бывают, – ответил на подобный вопрос один из моих однокурсников, с которым я как-то встретился. – Но эти паузы в суете, когда я задумываюсь о жизни, у меня только по спецпропускам.
– Что за пропуска? – удивился я.
– Сигареты и кофе. Я не могу вдруг взять и выйти на балкон, чтобы подышать свежим воздухом, подумать о жизни или просто помолчать. Мне нужно оправдание для себя самого. Я и сигарету-то выкуривать не хочу, она у меня как пропуск, размахиваю ею, как корочкой: смотрите, я не халявщик, у меня просто перекур! А по факту у меня не перерыв на перекур, а перекур ради перерыва. То же самое с «приготовить кофе». А без этого – чувство вины: чего мол, без дела сидишь?
Мне в силу профессии этими вопросами приходится заниматься часто, а в мою допсихологическую жизнь они меня в основном посещали во время абсолютно бессмысленных пар в университете (в бытность как студентом, так и преподавателем) или во время завершения любимых мною археологических экспедиций, когда нужно было возвращаться к ненавистной рутине. Или, бывало, иду куда-то и вдруг замираю у цветущего абрикоса или яблони, любуюсь, и приходят те же вопросы.
Есть такая английская притча. Едет человек мимо небольшого городка. Вдоль дороги кладбище, на крестах и памятниках выбиты имена погребенных и возраст, когда они умерли. «Джон. 3 года, 11 месяцев, 5 дней». «Мэри. 10 лет, 3 месяца и 2 дня». «Клэр. 5 часов». Путешественник понимает, что на кладбище (довольно большом, надо сказать) похоронены только дети и подростки, и лишь одному человеку, погребенному под самым красивым и древним крестом, было 25 лет. Удивленный и опечаленный этим обстоятельством, путник обращается к местным жителям: «Скажите, а почему на этом кладбище похоронены только дети и юноши? Где покоятся зрелые и старые люди?» Ему отвечают: «Это и есть зрелые и старые люди, многим из них было далеко за восемьдесят. Просто мы на надгробиях и крестах выбиваем не формальные даты рождения и смерти, а то количество времени, когда они ощущали себя по-настоящему живыми».