Один на один. Бессонница - стр. 20
«Может, вернуться домой? Помыться, одежду сменить… Хотя я не потею! И это тоже страшно, тело ничем не пахнет, даже кровью», – рассуждал он, то цепляясь за бытовые мелочи, то забывая о том, что еще наделен подобием тела, бренной оболочки. Или, возможно, он уже превратился в сгусток ночной тени, лишь от неверия в эти метаморфозы сохраняя очертания юноши шестнадцати лет.
Но солнечные лучи не рассеивали его, не выжигали огнем. Порой хотелось спать и есть. Нет, он еще был жив, возможно, самую малость, но жив. И именно эта живая человеческая частица тянула и звала обратно домой, под защиту пустой холодной комнаты, в кокон привычного страха и тоски.
Сквозь облака медленно проступила бирюзовая прогалина, словно зажегся маленький фонарик. Рубиновые глаза вампира резанул яркий свет, напоминая, почему он не может вернуться. Он – зверь. Противоестественный хищник, который в любой момент способен наброситься на беззащитную родню. Поэтому и бродит в немноголюдных районах вблизи свалок и пустынных парковых зон. Проклятый, отмеченный клыками твари, вампира. Асура, кем бы ни были эти асуры… Здесь он рисковал напасть разве что на случайных бродяг. Или же самому стать мишенью для охотников.
«Надо найти убежище. Как-то создать его», – рассуждал Евгений. Но мысли двигались лениво, как в полудреме. Здравых планов не выстраивалось. Его снова подтачивал голод, нежданный доброжелатель не спас его, не исцелил.
Евгений проклинал свою новую природу за то, что все тревоги и потребности вампира ограничивались желанием напиться крови, насытиться багряно-сладким ядом для сердца и разума.
«Доброжелатель» как будто дал на короткое время антидот, избавил от мании, отрезвляя, пробуждая рассудок. Но хватило всего на один день и одну ночь, которую Евгений провел вблизи свалки, не зная, куда идти. Он просто сидел на сплющенной картонной коробке, поджав ноги и ловя языком дождь, исключительно гадкий на вкус. Он мог бы пойти куда угодно. Но эта зыбкая свобода доказывала, что без цели она так же бессмысленна, как и заточение.
Похоже, он задремал на несколько минут или часов, по крайней мере, впал в оцепенение, не дающее ни покоя, ни отдыха. Усталость отмеряла лишь жажда крови.
На следующее утро Евгения пронзил ясный солнечный свет, все вокруг переливалось ровным мерцанием теплого апрельского солнца. Сквозь непроницаемо-черные стекла очков все краски мира теряли прозрачность, но иначе бы вампир ослеп. Иначе начал бы метаться в поисках темного подвала.
Евгений стойко шел вперед, точно испытывая себя, радуясь, что кожа хотя бы не дымится от ультрафиолета. Все еще не хотелось становиться бессмысленной ночной тварью, как в книгах, где «хозяин» порабощает волю обращенного, низводя несчастного до уровня животного.