Один день - стр. 51
– Напомни-ка, за что тебя уволили из английской школы в Риме?
– Эм, ей было двадцать, сколько раз можно повторять!
– Тогда спи. – Она взяла свой русский роман. – Фарисей.
Он снова откинулся на рюкзак, но рядом присели двое, закрыв ему солнце. Девушка была симпатичной, хоть и дерганой, а парень был крупным, светлокожим, почти снежно-белым на утреннем солнце.
– Простите… – произнесла девчонка с деревенским акцентом.
Декстер прикрыл глаза рукой и широко улыбнулся:
– Привет.
– Вы не тот парень с телевидения?
– Возможно, – ответил Декстер, снял солнцезащитные очки и, рисуясь, тряхнул головой.
Эмма простонала.
– Как это шоу называется? «зашибись»! – Название его шоу всегда писалось с маленькой буквы: заглавные временно вышли из моды.
Декстер поднял руку:
– Виновен!
Эмма прыснула, и Декстер одарил ее уничтожающим взглядом.
– Книжка смешная, – пояснила она, помахав томиком Достоевского.
– А я так и знала, что видела вас по телевизору! – Девушка толкнула локтем своего спутника. – Ну, что я тебе говорила?
Розовощекий смущенно поежился и что-то пробормотал. Повисла тишина. Декстер услышал пыхтение моторов и понял, что раскрытая «Лолита» по-прежнему лежит у него на груди. Он тихонько сунул книгу в сумку.
– Так вы отдыхать приехали? – спросил он. Вопрос был риторический, зато это позволило ему вжиться в свой телевизионный имидж классного простого парня, которого ты только что встретил в баре.
– Да, – вяло сказал розовощекий.
Снова тишина.
– Моя подруга Эмма.
Эмма взглянула на них поверх очков:
– Привет.
Девушка прищурилась:
– Вы тоже работаете на телевидении?
– Я? О боже, нет. Хотя мечтаю об этом.
– Эмма работает в «Международной амнистии», – с гордостью объявил Декстер, опустив руку ей на плечо.
– По совместительству. А так я в ресторанном бизнесе.
– Она менеджер в ресторане. Но собирается уйти. С сентября Эмма будет учиться на педагога, верно, Эм?
Эмма пронзила его взглядом:
– Почему ты так странно разговариваешь?
– Как странно? – Декстер рассмеялся, делая вид, что не понимает. Но парень с девушкой смущенно переминались с ноги на ногу, при этом заглядывая за борт, будто раздумывали, а не спрыгнуть ли им часом. Декстер понял, что пора заканчивать интервью. – Значит, увидимся на пляже? Может, выпьем вместе пивка?
Ребята улыбнулись и вернулись на свои места.
Декстер никогда не стремился быть знаменитым, но ему всегда хотелось добиться успеха, а какой смысл это делать, если никто не узнает? Люди должны об этом знать. Теперь, когда к нему пришла слава, все встало на свои места, словно известность была естественным продолжением школьной популярности. Не хотел он становиться и телеведущим, – впрочем, если спросить любого телеведущего, то окажется, что никто из них этого не хотел, – но обрадовался, когда ему сказали, что у него талант.