Одержимый. Рыцарь Империи - стр. 37

– Так это ты, стало быть, стражником будешь?

– А тебе какое до того дело? – с равнодушной миной осведомился я.

– Да меня Угрюмый к тебе послал… с весточкой, – со значением произнес Буч.

Только я не понял, на что он хотел намекнуть. А вот Гэл определенно что-то сообразил, так как после его слов явственно побледнел.

– Без понятия, кто такой этот Угрюмый, – безразлично пожал я плечами. – Так что отвали.

– Зря ты так, – укоризненно покачал головой парень. – Угрюмого не уважаешь, значит?

– Да я знать не знаю никаких угрюмых, – все так же безмятежно ответствовал я. – Попутал ты, похоже, что-то. Иди другого стражника ищи.

– Так это не ты, значит, Кнута и его дружков привалил? – сощурившись, уточнил Буч.

– Кнута? – нахмурившись, переспросил я. И признал: – Кнута – я… – После чего веско добавил: – За дело, впрочем. За разбой.

– А это мне без разницы, – осклабился Буч. – Главное, что Кнут денег должен остался Угрюмому. Почти полторы дюжины золотых. А отдавать их теперь, стало быть, некому… – И неожиданно заключил: – Так что теперь ты, выходит, торчишь Угрюмому двадцатку золотом!

– Да с чего бы это? – откровенно офонарел я с эдакой арифметики и с того, что на меня пытаются повесить совершенно чужой долг!

– Ну это ты сам у Угрюмого спрошай, – с усмешкой присоветовал вымогатель. – Мне как велели – я так и передал. Да, и еще, – спохватился он. – Сказали, сроку тебе – до завтра должок возвернуть. А иначе пеняй на себя.

Вот и весь разговор. Мутная компашка тут же свинтила, а мы остались стоять в полном недоумении посреди торговых рядов.

Я с досады сплюнул, ибо хорошее настроение оказалось безнадежно испорчено, и раздраженно обратился к Гэлу:

– Что это за наглые рожи такие?

– Буч Корвье со своими дружками, – буркнул тот в ответ. – Те еще козлы… Вечно трутся на торгу, да с приезжих и с тех местных, за кем никто не стоит, деньгу трясут.

– И что, им еще никто по рылу не настучал? – хмуро осведомился я, борясь с возникшим желанием нагнать этих мелких вымогателей и поговорить с ними как полагается. – Кулаки так и чешутся… Начистить пару-тройку наглых рож. Одно только и останавливает – они просто передали чужие слова, а потому и спрос с них невелик.

– Настучишь им, как же, – язвительно высказался мой приятель и расстроенно вздохнул: – Они же на побегушках у Угрюмого состоят!

– А Угрюмый этот – кто такой? – спросил я, испытывая закономерный интерес по отношению к упомянутой персоне, до того дико борзой, что смеет перекладывать чужие долги на совершенно левых людей.

– Главарь одной из самых крупных шаек бандюг в городе. Почти сотня человек у него, – ответил паренек. – Больше только у Дядюшки Джо да у Валета.