Одержимость Малиновского - стр. 48

Девушка спорить не стала, мы остановились и поменялись местами. Стоило автомобилю тронуться с места, как она вновь решила поговорить. Пусть, главное, что это отвлекает от неприятных воспоминаний.

— Ты такая спокойная, а меня трясёт от страха.

— Это адреналин, пока он будоражит мою кровь, я собрана как никогда. Вот, как в самолёт сяду, начнётся мелкая дрожь и горючие слёзы. Кстати, последнее не хотелось бы, ресницы тушью накрасила, глаза щипать будет.

— Тогда не плачь. Думай, что всё это к лучшему. Правильно ты сделала, что не стала разрушать семью. Жаль, что я не видела, как там всё было.

Разумеется, не стала бы, меня родители всегда учили: на чужом несчастье счастья не построишь, фундамент у таких отношений слишком шаткий.

— Да ничего особенного там и не было. Напомнила ему о подгузниках, чтобы у него мозги на место встали. — Никогда не забуду его глаза, когда он мне в лицо кинул: «Мира, я отношусь к тебе, как к маленькой сестрёнке, ты же на моих руках выросла. Я не могу на тебя смотреть, как на девушку. Мать твою, я же тебе подгузники менял!» Очень больно было такое слышать, и это тогда я проглотила, а когда осталась одна, обливалась горючими слезами. Ведь прав был, не мог он на меня смотреть иначе. Ни за что не поверю, что он вдруг разглядел во мне женщину. — Ну и пожелала счастья. 

— Надеюсь, и ты найдёшь своё счастье. Слушай, а не слишком ты яркий выбрала образ для побега? Белый пиджак, рыжая шевелюра, это же невольно притягивает взгляд.

— То-то и оно, что они будут думать, что я выберу образ серой мышки. А никак не яркий и дерзкий. Тем более они сейчас за Камиллой — это девушка, что водит их по ложному следу, — усиленно гоняются, вернее, за сигналом моего смартфона. И пока они разберутся, что бегают за другой, я уже буду в воздухе.

— Надеюсь, что ты права. — Тяжко она вздохнула.

Оливию отпустило, когда мне отдала билеты её знакомая, и я направилась регистрироваться. Говорила, что на всю жизнь запомнит это приключение. И я никогда не забуду, как в руки любви всей своей жизни толкнула другую женщину, пожелав счастья. Одно радует: всё получилось. Как только самолёт пошёл на взлёт, я наконец смогла расслабиться. Как и предполагала, действие адреналина прекратилось, и начался болезненный откат. 

— Девушка, вам плохо? — видимо, сосед, мужчина лет сорока, заметил моё состояние.

— Всё нормально, просто летать боюсь. — Он окинул меня придирчивым взглядом и взял мою руку в свою.

— По-моему, вы лукавите, не страх причина вашего печального взгляда. Но я готов утешить такую прекрасную женщину. — Я вырываю руку.