Одержимость. Любовь Зверя - стр. 36
Старик притормозил, свернул к обочине, не решаясь проезжать дальше.
Еле передвигала ногами. Скулила и рыдала. Всё стало медленным, как в кино… Еле открыла дверь, вывалилась прямо в снег, еле передвигала ногами. Скулила и рыдала. Голоса людей превратились в гул горя, а здание почти полностью спряталось за языками пламени.
— Это ты! Ты во всём виновата! — внезапно со спины на меня кто-то набросился.
— Света? — её голос едва ли можно было узнать. Обычно спокойная, робкая, немного писклявая подруга сейчас вопила, как обезумевшая.
— Из-за тебя у меня ничего не осталось! — она сжимала руки на моей шее. Толпа была так увлечена пожаром, что на нас никто не обращал внимания. Всем было все равно… А моя подруга, ударив меня под колени, повалила в снег. — Ломается она… Ей чёрную икру на блюдечке приносят, а она нос воротит! Ты знаешь, как умер мой папа? Долго…Медленно. Мучительно… У меня на руках! У нас не было денег на лечение, на хоспис! Этот дом, пропахший его смертью, был единственным, что мне досталось! Осталось от семьи! Но ты и его спалила! Будь проклят день, когда я впустила тебя на порог. Убирайся, Арина! Убирайся! Только знай, что Ястреб тебя всё равно заберет, а теперь думай, сколько душ ты согласна погубить, барахтаясь в борьбе со стихией, что сильнее тебя? Сколько?
Рыдания мои превратились в истерику. Воспоминания об умирающей от рака мамы стали такими яркими, жгучими, будто вчера я видела её, больную, ослабленную. И дело не в том, на каких простынях умирать. У отца были деньги, но порой жизнь делает такой вираж, что богатые и бедные становятся равными в своих бедах. Нельзя откупиться от судьбы деньгами. Нельзя… Она тебя настигнет и в бараке, и в шикарной сталинке с видом на центральный проспект. Вот где нет тех, кто всегда кого-то главнее. И Света этого не понимала. Мы столько лет дружили, она оплакивала со мной маму, а сама копила злость… Виня меня во всем, что произошло в её жизни плохого.
Света сидела на мне, сжимала глотку и со всей силы била головой о землю. Я рыдала, выворачивалась, смотрела на горящий дом. Её слова лупили меня по живому. Я была растеряна, раздавлена, убита. И вдруг в этом хаосе зазвучал хриплый голос Ястреба. Его слова оставляли ожоги. Смотрела в лицо своей подруги и поверить не могла, что это всё может быть правдой.
«Грязнее всего оказываются те люди, что искренне пытались тебе помочь. Все хотят хорошо жить, вкусно есть и носить дорогое тряпьё, а особенно этого хотят те, кто этого никогда не имел».
— Ты… Ты… — ахнула я. — Ты с ним заодно! Эти шмотки, — я подцепила рукав её пуховика, которым недавно хвасталась Света, вернувшись из универа.