Одержимость. Любовь Зверя - стр. 12
— Я возьму в жены Арину, — Ястреб нарочно громко произнес свои убийственные слова почти одновременно с боем курантов. Часы будто специально пытались заглушить его голос, но ничего не вышло.
Мы обе замерли на первой ступени. Как по сигналу обернулись друг к другу. И я так отчетливо увидела ненависть в глазах своей сестры. Она кусала губы, подёргивала ноздрями и тихо скулила от обиды.
— Арина младшая, ей только двадцать два! О каком замужестве может идти речь? Она, кроме отчего дома и учебников, ничего и не видела!
— Дамир Ринатович, — рассмеялся Пётр, шагая в нашу сторону. Был слышен шорох его пальто, поднятого с кресла. — Мы не в бутике. Торг не уместен, выбор я уже сделал. И, кажется, двадцать два – самый оптимальный возраст, чтобы выбрать вектор, по которому будет развиваться жизнь вашей дочери. Ну и, собственно, ваши жизни тоже.
— Она ещё учится! — не унимался отец.
— Либо так, либо никак иначе.
— Но Лара… — я обернулась, смело смотря в лицо своему зверю, что, оказывается, пришел по мою душу. Все картинки вчерашнего дня забегали перед глазами. И его взгляд, пронизывающий меня сквозь снующую толпу, и то навязчивое чувство слежки, что не покидало весь вечер, и то нелепое приглашение на танец. — Я не выйду за вас. Мы незнакомы, вы совершенно чужой для меня человек! Вы что такое говорите?
— Арина, — он вдруг сделал шаг навстречу. Казалось, реальность стерлась, растворилась. Нас было только двое. Не слышала ни скулежа сестры, глотающей слёзы, ни пыхтения отца. Видела только его оскал. Угрожающий, опасный. — Я всегда получаю то, чего хочу. Всегда!
— Нет! — заорала я во все горло, надеясь, что он решит, что я чокнутая, но тот даже глазом не моргнул. Только оскал свой пропустил, отчего дышать стало нечем.
— Всего доброго. Спасибо за ужин, было бесподобно. Повторим как-нибудь?
5. Глава 4
Глава 4
— Папа! — Ларка со всей дури шлепнула меня по голове и рванула вниз. — Что он говорит? Почему Арина? Мы что, банкроты? Ты поэтому меня отстранил от всех совещаний?
— Лара, уймись! Не до тебя мне!
— Сука! Какая же ты сука, сестра! А я всё думаю, почему ты так отчаянно сопротивляешься моему счастью? Мораль читаешь, о свободе вкусной, но бедной рассуждаешь, да? — взвизгнула она и бросилась в мою сторону. Её острые ногти вцепились мне в шею, сжались, и боль растеклась по коже. — Где ты его подцепила? Где? Говори! Такие жеребчики не выбирают наобум, для них это подобие сделки! И не смотри тут на меня тупым оленем, Арина! Говори! Что? Трахались где-то?
— Лара! — взвыл отец, оттаскивая обезумевшую дочь. — По комнатам, быстро! И чтобы до утра я никого тут не видел!