Очищающий огонь. Часть 3. Когда сгорает ложь, остаётся лишь обжигающая истина - стр. 12

Рей напряжённо смотрел на открывающуюся дверь. Незнакомый уже немолодой герн вошёл в камеру, а за его спиной в коридоре маячили два вооружённых солдата. Форма офицера взмокла от пота, а сам глубоко дышал и явно нервничал. Бросив взгляд на сидевшего в одних плавках заключённого, он скомандовал:

– Быстро одевайся.

Рей с сожалением вздохнул: «сегодня, видимо, придётся забыть о душе». А облачившись в костюм, он сразу услышал приказ:

– Следуй за мной.

Это было ожидаемо, и Рей покинул камеру, предчувствуя, что больше не вернётся сюда. Впрочем, он не жалел – здесь действительно можно было лишиться рассудка. Хорошо ещё, гел скрашивал одиночество. Но, в отличие от человека, симбионта интересовали иные проблемы, и он никогда не беседовал, чтобы развеять скуку.

Сопровождавшие офицера двое солдат держали оружие наизготове. Рей уловил в их взглядах плохо скрываемое любопытство, а ещё страх. Бойцы напряжённо косили глазами и побелевшими руками сжимали снятые с предохранителя штурмовые бластеры.

«Дин Боон, похоже, стал легендой Тригона, раз так боятся солдаты, – усмехнулся Рей. – Что и понятно: убить Гзурда ещё никому не удавалось».

Оказавшись под открытым небом, он сразу вспотел. Солнце стояло в зените и жарило так, что, казалось, дышать было нечем. Не привыкшие к яркому свету глаза не хотели открываться, поэтому, вопреки требованию для заключённых маршировать по территории городка, Рей едва плёлся, подглядывая из-под ладони. Впрочем, и сопровождавшие его бойцы не рвались блюсти дисциплину и громко пыхтели на жаре, тоже прикрывая лица от солнца. Обычно в это время суток заключённые работали в шахтах, а бойцы отдыхали в прохладных казармах. Потому конвоирование узника в знойный полдень вызывало удивление.

«Интересно, почему нельзя было обождать вечера?» – размышлял Рей, следуя за офицером.

Выйдя на улицу, он определил, что его держали в подвале хозяйственного блока. Трёхэтажное здание, почти не имевшее окон и с множеством труб на крыше, примостилось у стены, окружавшей тюремные бараки. Сюда не долетали звуки из промзоны и от улицы, по которой заключённых водили к лифту, поэтому через своё маленькое окошко Рей вообще ничего не слышал. Когда конвой вышел на орошаемую поливалками затенённую улицу, дышать стало легче. Здесь было прохладнее, и офицер потребовал, чтобы заключённый и солдаты маршировали строевым шагом. Пустынные улицы навевали уныние и тоску. Но кто бы знал, с каким удовольствием узник вдыхал напоенный запахами воздух. Его обоняние различало: солёный привкус океана, горьковатую пыль промзоны, едва улавливаемый аромат деревьев и раскалённый камень. Оказавшемуся под открытым небом узнику казалось, что не мог надышаться, пока жара не притупила восторг новых ощущений.